Наоборот, когда ребенок сотню раз натыкается на тяжелую железную парту, едва сдвигающуюся даже от усилия взрослого рабочего; когда он делает тысячи чернильных пятен, незаметных на черной парте, или без конца роняет металлическую посуду, не разбивая ее, он и не замечает своих беспорядочных, неумелых движений, потому что внешняя обстановка жизни как бы лицемерно «скрывает» и укрепляет его недостатки.
Дети нуждаются в движении. Свободное движение – это стало теперь общепризнанным гигиеническим принципом. Когда говорят о «свободных детях», то подразумевается, что детям предоставлена свобода двигаться, т. е. бегать, прыгать и т. п. В наше время каждая мать понимает, что ее ребенку следует бывать в парке, на лугу, свободно бегать на воздухе. И когда мы говорим о свободе в школе, то обычно представляем себе физическую свободу, свободу движения, и тут перед нами встает образ свободного ребенка, прыгающего с парты на парту, бегающего, как сумасшедший, в тесном классе, натыкающегося на стены… Ясно, что «свобода движения» должна вызывать и другую мысль – о «большом пространстве»; и если ребенок вынужден проводить свое время в тесной комнате, – неизбежен конфликт между «свободой движения» и препятствиями, а, следовательно, неизбежен и беспорядок, несовместимый с дисциплиной и работой.
Но в области «гигиены психики» свобода передвижения не ограничивается лишь примитивом моторных движений. Можно бы сказать о щенке или котенке то, что говорится о детях, – они должны быть свободными, бегать, прыгать и уметь это сделать, как на самом деле они и делают: прыгают и бегают в парке и на лугу, как дети, или вместе с детьми. Но если бы ту же идею свободы мы хотели ввести в жизнь птицы, нам бы пришлось сделать кое-какие специальные приготовления: принести ветку с дерева или наладить насест, чтобы была опора для коготков птицы, потому что они не приспособлены к земле, а лучше всего держатся на палке, подставке. Мы знаем, что птица, которую пустили бы свободно двигаться по бесконечной равнине, была бы довольно несчастна.
Почему же нам не приходит в голову, что если необходимо подготовить особую обстановку, чтобы обеспечить свободу движения птице и рептилии, то, пожалуй, с нашей стороны допускается какая-то ошибка, когда детям мы предоставляем такую же форму свободы, как собакам и котятам? И действительно, дети, когда мы просто оставляем их на свободе, часто проявляют нетерпение, ссорятся, плачут. Дети постарше стараются что-нибудь изобрести, чтобы скрыть от самих себя скуку и унижение хождения ради хождения, беганья ради беганья. Они ищут для всего этого цели, малыши просто капризничают. И редко активность детей, оставленных совершенно без внимания, находит себе разумное применение. Она не способствует развитию; организм развивается только физически, идут чисто растительные процессы. Движения детей делаются неуклюжими, они изобретают нелепые манеры, прыжки, ходят, раскачиваясь, легко падают, бьют и ломают вещи. Ясно, что ребенок не похож на свободно прыгающего котенка, все движения которого полны грации, очарования и совершенствуются в процессе прыганья, беганья – его естественной стихии.
В моторном инстинкте детей не заложено, очевидно, грации и естественной склонности к совершенствованию. Отсюда вывод – движение, достаточное для развития котенка, не вполне подходит ребенку. И поскольку природа ребенка отличается от природы котенка, должен быть и другой путь к свободе ребенка.
Когда ребенок двигается без осмысленной цели, без внутреннего руководящего начала, тогда движение его утомляет. Ведь и взрослых охватывает ужас при мысли о том, чтобы двигаться без цели. Одно из жестоких наказаний для рабов состояло когда-то в том, чтобы рыть глубокие ямы и снова их засыпать, т. е. делать бесцельную работу. Экспериментальные исследования проблемы усталости показывает, что осмысленная работа утомляет меньше, чем то же самое количество бесцельной работы. И теперь психиатры при лечении неврастении советуют не просто пребывание на свежем воздухе, а «работу на свежем воздухе».
«Восстанавливающая» работа – не продукт умственного усилия, а как бы побудитель координирования психомускульного организма. Таковы активности, направленные не на созидание предметов, а на их сохранение, как вытирание и мытье столов, метение пола, накрывание на стол, уборка посуды, чистка ботинок и т. п.
Это дела, выполняемые прислугой, чтобы сохранить вещи хозяина, – работа, очень отличная от работы рабочего, производящего самые вещи. Два рода работы глубоко различны. Одна работа очень проста, представляет координированную активность почти такого же порядка, как беганье, прыганье, просто лишь дает цель этим простым движениям. Наоборот, работа производителя включает процесс подготовительной интеллектуальной работы и состоит из серии очень сложных моторных движений, связанных с применением сенсорных навыков.
Первая – работа для маленьких детей, которым «необходимо двигаться, чтобы научиться координировать свои движения». Она состоит из так называемых упражнений практической жизни, соответствующих психическому принципу «свободы движения». Для этого достаточно подготовить подходящую обстановку и оставить детей на свободе, чтобы они могли отдаться инстинкту активности и подражания. Предметы, окружающие детей, должны соответствовать росту и силе детей: легкая мебель, чтобы дети могли ее легко переставлять, низенькие шкафчики, доступные им по росту, легко открывающиеся замки, выдвижные ящики, легкие двери, которые ребенок может легко отпереть и запереть, низкие вешалки для платья, щетки по руке ребенка, мыло, помещающееся в его ладони, чашки для умывания такой величины, чтобы дети сами могли их выливать, щетки для полов с короткими гладкими ручками, платья, легко снимающиеся, – вот какая обстановка располагает к активности. В такой обстановке ребенок постоянно, без утомления совершенствует свои движения и приобретает грацию и ловкость, точно так же как делается грациозным и ловким котенок, руководимый только инстинктом.
Подобная обстановка, доступная для свободной активности ребенка, позволяет ему двигаться, упражняться и делаться человеком. Важны не сами по себе движения, проявляющиеся во всех этих упражнениях, но тот новый могучий фактор, импульс, который начинает играть роль в образовании его индивидуальности. Социальные инстинкты ребенка в отношениях с другими активными и свободными детьми проявляются в совместной работе. Он работает в собственном хозяйстве, налаженном для защиты и помощи его развитию. Чувство собственного достоинства, приобретаемое ребенком, когда он учится удовлетворять самого себя в обстановке, в которой он царит и которую он охраняет, становится коэффициентом человечности, сопровождающим «свободу движения». Из сознания развития своей личности ребенок черпает новые импульсы для упорства в своей работе, для прилежания и ощущает высшую радость, когда работа выполнена. В такой обстановке ребенок, несомненно, «творит самого себя» и укрепляет свою внутреннюю жизнь точно так же, как на свежем воздухе, бегая по полям и лугам, он «работает» для роста и укрепления своего физического организма.
Глава VI. Внимание
