«Если я пройду по волнам Темзы как по земле, мои недоброжелатели скажут – это только потому, что она не умеет плавать, – сказала однажды «железная леди» Маргарет Тэтчер. И добавила: – Но своим противникам я не завидую».
Печально, но женщины-политики мало в чем уступают коллегам-мужчинам. Так, когда президент США Барак Обама заявил, что не собирается отказываться от Нобелевской премии мира только из-за того, что отдал приказ о начале бомбардировок Ливии и, в сущности, согласился втянуть Америку уже в третью по счету, после Афганистана и Ирака, войну, выяснилось, что в Вашингтоне о личной ответственности Барака Обамы предпочитают не говорить, утверждая, что Соединенные Штаты начали боевые действия в Ливии по инициативе… трех женщин.
...
В Вашингтоне о личной ответственности Барака Обамы предпочитают не говорить, утверждая, что Соединенные Штаты начали боевые действия в Ливии по инициативе… трех женщин.
Эскалацию американского участия в ливийской операции можно смело признать скоропостижной. Ранним утром 19 марта 2011 года по объектам ПВО Ливии были нанесены первые ракетно-бомбовые удары, а уже через пять дней на базах морской пехоты США в штате Виргиния была объявлена боевая тревога: всего к берегам Ливии должны отправиться 4 тысячи человек. Приказ стал для морпехов полной неожиданностью, и даже командир сводной группы капитан Стивен Йодер не скрывал от журналистов растерянности.
Капитана Йодера, отказавшегося комментировать слухи об ускоренной подготовке наземной операции, можно понять. Еще две недели назад американские военные наперебой утверждали, что об участии США в силовой операции против Ливии не может быть и речи.
«Пентагон действительно до последнего момента выступал против участия США в военной операции, – утверждает сотрудник Вашингтонского института ближневосточной политики Дэвид Шенкер. – Ливия никогда не входила в сферу интересов Соединенных Штатов, так что военные даже не располагали информацией о том, кого именно представляют повстанцы, какими силами располагает Каддафи. И, самое главное, никто из аналитиков не мог с уверенностью сказать, кто именно придет к власти в Триполи после падения существующего режима».
Вашингтонские политологи считают, что последние события на Ближнем Востоке привели к настоящему расколу в президентской команде.
«Внешняя политика США всегда строилась на двух главных принципах – поддержка демократических свобод во всем мире и соблюдение интересов национальной безопасности. При этом одни представители администрации настаивали на том, что защита демократии важнее, другие считали, что сначала нужно позаботиться о безопасности страны», – объяснил профессор Школы правительства Гарвардского университета Марвин Калб.
Договориться между собой представителям «враждующих» лагерей так и не удалось, и в итоге официальная внешняя политика США по отношению к событиям на Ближнем Востоке в последние месяцы напоминала пресловутые «американские горки». Поддержав протестные движения в Тунисе и Египте, Соединенные Штаты одновременно заявили о своей безоговорочной поддержке властей в Саудовской Аравии и Йемене. Публично осудив гибель мирных жителей в Ливии, Вашингтон так и не отреагировал на жестокое подавление протестов в Бахрейне.
В начале марта 2011 года глава госдепа Хиллари Клинтон заявила, что американские боевые корабли, находящиеся в регионе, «не собираются вмешиваться в ход конфликта». По слухам, это заявление стало результатом многочасовых консультаций с сотрудниками самого закрытого подразделения Госдепартамента Intelligence and Research, который обычно называют дипломатической разведкой. Аналитикам якобы удалось убедить госпожу Клинтон в том, что военная операция может привести к затяжному конфликту не только на Ближнем Востоке, но и внутри администрации США. О недопустимости силового вмешательства уже заявила вся военная верхушка, включая министра обороны, а также советник президента по национальной безопасности Томас Донилон и помощник главы Белого дома по борьбе с терроризмом Джон Бреннан.
В середине марта, однако, все выглядело уже иначе. Когда началось полномасштабное наступление войск Каддафи на позиции повстанцев и в западных СМИ появились сообщения о сотнях жертв, в Париже Хиллари Клинтон встретилась с представителем оппозиционного Переходного национального совета Ливии Махмудом Джебрилем. Потом в одном из парижских отелей прошла встреча госсекретаря США с министром иностранных дел ОАЭ шейхом Сейфом бин Заед аль-Нахайяном, представлявшим Лигу арабских государств. Подробности переговоров до сих пор неизвестны, но, по информации газеты The New York Times, уже на следующий день Хиллари Клинтон позвонила президенту США, сообщив, что Лига не возражает против проведения военной операции, а вооруженные силы Объединенных Арабских Эмиратов даже готовы принять в ней участие. Схожую позицию заняли Иордания и Ливан.
По мнению экспертов, именно это сообщение стало ключевым для принятия решения о возможности силового решения «ливийского вопроса».
Во время совещания, прошедшего в Белом доме утром 15 марта, позицию Хиллари Клинтон поддержали директор Совета национальной безопасности по международным отношениям Саманта Пауэр и посол США в ООН Сюзан Райс. Как считают наблюдатели, у обеих женщин были личные причины для того, чтобы настаивать на одобрении военной операции. Бывший журналист и правозащитник Саманта Пауэр еще в 1990-х выступала с жесткой критикой внешней политики США, обвиняя Белый дом в неспособности остановить геноцид мирного населения во время локальных войн в Боснии и Руанде. Массовые убийства мирного населения в Дарфуре и Судане неоднократно упоминала в своих выступлениях и Сюзан Райс, возглавлявшая «африканское направление» в администрации президента Клинтона.
«Президент просто не смог противостоять согласованному наступлению трех женщин, – уточнил профессор Марвин Калб. – К тому же каждая из них сыграла решающую роль в этом сценарии: Хиллари Клинтон заручилась поддержкой арабских государств, а Сюзан Райс сумела добиться принятия нужной резолюции ООН. После этого на возражения военных уже никто не обращал внимания. Чтобы понять, как такое возможно, надо знать, кто такая Хиллари Клинтон».
На свою первую предвыборную кампанию в конце 1970-х Клинтоны собрали двести тысяч долларов. То была эпоха сравнительно низких цен. В 1992-м один только бал в честь нового президента обошелся в двадцать миллионов. Но если бы произошло маловероятное – и небанальную чету не оставили бы на второй срок, – самые могущественные супруги земного шара попали бы в затруднительное материальное положение. Билл Клинтон являет редкую разновидность политика, вечно стесненного в средствах.
Билл Клинтон родился политиком и первые тридцать лет провел в целеустремленной расчистке почвы для своего солнечного карьеризма.
В школе, колледже и университете его узнавали по неистребимой готовности баллотироваться в любой комитет, комиссию или совет. В искусстве пожимания руки у него не было конкурентов.
Денег у него всегда было в обрез. А единственным наличным капиталом оставались несчетные коробки из-под ботинок. В коробках копились карточки, на которых Билл с педантизмом библиографа записывал имена всех друзей, знакомых и просто первых встречных. Обстоятельства встречи, дни рождения, имена детей, чем хворает жена – короче, решительно все.
