Вот такая огромная лужа-пруд, или веселяга, образовалась аккурат рядом с цветочным киоском. Таких киосков тогда в Москве было мало. Да и ассортимент цветов в них был довольно скудным. Мимоза, шарики которой были, как просо, – а не пушистые, размером с вишню, как я потом увидел в Италии. Умирающие тюльпаны и дистрофичные нарциссы. Дефицитные цветы.
По этой-то причине, причине дефицита, огибая лужищу, к киоску тянулась длинная очередь мрачных, без намека на радость, мужчин. Они стояли в серых и черных пальто, некоторые были в появившихся только что пуховиках, похожих на ватники, с торчащим пухом из швов и в неизменных мохеровых шарфах. Мужчины стояли молча. Курили. В эту очередь встал и я. На скользкий ледяной берег лужи.
Хохот разорвал обычный городской фоновый шум. Мрачная мужская очередь как по команде повернулась в ту сторону, откуда он доносился.
К противоположному берегу лужи приближалась хохочущая пара без определенного места жительства – он и она. Они были пьяны, отечны, но беспечны, безмятежны, веселы. И, что важно, сентиментальны. Радость их не знала границ.
Кстати, наблюдая за подобными лицами, которых стало уже очень много в крупных городах, я ловлю себя на мысли, что именно этой категории людей свойственна беспечность и радость жизни – даже когда они трезвы. Что бывает, впрочем, довольно редко.
И вот эта пара подошла к скользкому противоположному ледяному берегу лужи, которую невозможно было обойти. Их хохот на несколько секунд прервался. Это был короткий период работы неповоротливой и скрипучей мысли. Надо было делать выбор.
Выбор – это всегда непросто. Для многих. Вспомнился довольно старый известный еврейский анекдот.
Еврейская мама подарила сыну на его день рождения два галстука. Прошло время, и он пришел на день рождения своей мамы. “А что, тот, второй галстук, тебе таки не понравился?”
Но вернемся к нашей паре. Мы оставили ее только на время раздумья.
Yes! Он сделал свой выбор! Он принял решение! Смелое и единственно верное!
Резким движением он взял на руки свою беззубую, отечную, с фингалом под глазом, любимую и в ботинках медленно стал входить в лужу.
Никто не догадывался из наблюдавших эту трогательную картину, что лужа так глубока. Сначала исчезла часть его стоптанных ботинок, потом сами ботинки, а потом уровень воды поднялся выше щиколоток. Хохот вновь возник сразу, как только любовники вошли в лужу, а уж когда они достигли ее середины, казалось, хохот накрыл всю столицу нашей необъятной, еще не потерявшей своих кусков, родины.
Мужская очередь с любопытством и, думаю, не без зависти наблюдала за этой парой.
Именно на середине лужи кавалер стал терять равновесие. Причин тому было несколько: ледяное скользкое дно лужи, нетрезвость нашего героя и, конечно же, совместный хохот, от которого их тела вибрировали, но, к сожалению, не в такт друг другу.
“Супермен” вдруг стал выделывать какие-то невероятные па, пытаясь удержаться на ногах. Он вел себя как истинный джентльмен, не выпуская до последнего своей дамы, которая держалась за его шею, продолжая безудержно хохотать.
Но… Законы физики сильнее простого человеческого желания и человеческой воли.
В лужу они оба рухнули одновременно, окатив брызгами не успевших отпрянуть в сторону, завороженных зрелищем и остолбеневших наблюдателей.
А дальше… Дальше, продолжая хохотать, Ромео и Джульетта стали в этой луже плескаться. Они наслаждались первыми лучами весеннего солнца, игравшими в брызгах грязной воды, этой водой и друг другом, не обращая внимания на окружающих, загруженных своими проблемами. Они брызгали друг в друга водой, как это делают дети, купающиеся в море, и продолжали хохотать.
И лужа им казалась морем. А может быть, океаном.
Вот такая получилась веселяга.
Будьте здоровы и держите себя в руках.
30. «…Страстью сгорая»
Она любила его страстно. Она не могла без него жить. На работе она думала только о нем. Только о нем. Она ждала, когда рабочий день закончится. И они встретятся. И вся ночь будет их.
Ночью она была под ним. И только в выходные днем – сверху.
Она знала все его складочки, все его дырочки, все его швы. Гладить его и ласкать его ей доставляло невероятное удовольствие.
Об этой ее страсти знакомые ничего не ведали. Да и знакомых у нее не было – так, сослуживцы.
А вот родственники – родственники стали замечать, что с ней происходит что-то неладное. Особенно когда она перестала ходить на работу, боясь расстаться с ним. Боясь оставить его в одиночестве лежать на большом раздвижном диване.
Она сидела в кабинете напротив меня раздавленная горем – в состоянии депрессии, со слезами на глазах. Голос ее был тихим. Говорила она медленно, делая большие паузы.
“Мысли о том, чтобы покончить с собой? Да, были. В первый момент… Когда я, придя с работы, увидела, что его дома нет… Представляете мое состояние? Я металась по квартире и не могла найти себе места. Потом позвонила мама… Оказалось, что мама с братом выбросили его… На помойку… Я бросилась туда искать… Но… Но было уже поздно”.
В моей психиатрической практике такой случай единственный. Да и его, этого случая, могло не быть. Если бы у пациентки не случилась депрессия.
Эта женщина испытывала любовную страсть к… красному одеялу. Старому, стеганому, ватному, красному одеялу, под которым спала с детства.
Страсть – это, конечно, влюбленность, с которой, я надеюсь, знакомо большинство человечества. С этой яркой, ослепительной вспышкой. Когда ничего не видишь и ничего не понимаешь. Когда ни о чем не можешь думать. И никого не хочешь слышать. Только она в голове. Только он.
Однако известны случаи, когда эта ослепительная вспышка может оказаться длиною в жизнь. Такова история Адели Гюго – дочери великого французского писателя. Она прожила 85 лет и безответно любила одного английского офицера. Вся ее жизнь была заполнена только им – а закончилась в психиатрической больнице. Франсуа Трюффо снял про нее фильм “История Адели Г.”. Ее имя носит и симптом в психиатрии, когда речь идет о такой страстной, неразделенной, всепоглощающей любви.
Впрочем, страсть – это не только влюбленность. Хобби, в частности коллекционирование, невозможно без страсти.
Один подающий надежды молодой ученый собирал марки – он был страстным филателистом. После работы, приходя домой, первое, что он делал, – раскрывал кляссер и разглядывал с лупой в руках свои последние приобретения.
Как-то его дочь-первоклассница Таня заболела и не пошла в школу. Она была вполне самостоятельной девочкой, и дома ее оставили одну. Сделав домашнее задание – нарисовав в тетради для чистописания аккуратные прямые палочки, – Таня взялась разглядывать папины марки. Девочке показалось, что зубчики у марок очень неаккуратные. А палочки должны быть ровными и одинаковыми – так учила Марина Владимировна. А Марина Владимировна всегда говорит правильно – ведь она учительница.
