— Это безголового? Вы что, смеётесь? Да и не имею я права командовать армейскими чинами!
— Поговорите с Арефьевым.
— Вы что, — Киселёв заложил руки за спину, — полагаете, они к нам пойдут?
— Может статься, Владимир Сергеевич.
— А пароходы?
— Эффективно. Но недостаточно.
Киселёв нервно провёл руками по отворотам сюртука:
— Алексей Дмитриевич знают?
— О чём?
— Про… господина Индурова?
— Не все, — честно признался Олег Владимирович.
— Вот когда вы, сударь, все согласуете с генерал-губернатором, тогда и… Тем более, есть полковник Арефьев, может быть, он вас поддержит. А меня, будьте любезны, увольте.
— Хорошо, — уступил Белый. — Но в любом случае пост на переправе следует усилить. И направить нужно Индурова, который знаком с караульной службой.
— Кнутов, а ну-ка, пройдись вперёд, — Киселёв остановился против Белого и, дождавшись, когда Анисим Ильич отошёл на приличное расстояние, прошептал: — Олег Владимирович, даже в столице сплетни и слухи имеют свойство распространяться с неимоверной быстротой. А у нас и тем паче — моментально. И о ваших контрах с господином Индуровым все наслышаны. И ежели там, на переправе, Индуров примет смерть, то уж будьте-нате — в городе сочтут виновным вас, а не того китайца, который в него угодит.
— Вот я и прошу вас, Владимир Сергеевич, поговорите с Арефьевым, чтобы он направил господина Индурова на пост. С вашими людьми. Под их наблюдением. И чем быстрее, тем лучше. И чтобы моё имя вообще не всплывало. То есть абсолютно!
Полицмейстер хотел что-то ещё добавить, но, передумав далее убеждать молодого человека, только махнул рукой:
— Олег Владимирович, вы уверены?
— Честно? Не уверен. Но сидеть, сложа руки не имею права. Владимир Сергеевич, Индурова следует изолировать. Хотя бы на двое суток. Тогда станет многое понятно.
— Что ж, Бог вам судья. Я передам вашу просьбу коменданту. Но не более.
Юрий Валентинович заехал в «Мичуринскую». Как и ожидал, Полины Кирилловны там не оказалось.
— А что, сегодня молодая хозяйка совсем не появлялась? — Штабс-капитан приказал половому принести полграфинчика водки и малосольные огурцы. — Ты мне, шельма, в глаза смотри! — Индуров схватил слугу за ворот цветастой рубахи и прижал к столу. — Станешь врать — битым будешь! Точно её не было?
— Не, не было, — хрипел половой— Не вру…Кого хошь спросите… Сегодня ж воскресенье, так они, поди, в церковь поехали.
Рука штабс-капитана ослабла. «Кажется, допился, — дошла издалека тупая пугающая мысль. — Или опиум на мозги так действует? Ведь и правда — воскресенье». Индуров налил себе в стопку и залпом осушил сосуд.
— А постоялец ваш приехал?
— Это которые из двести двадцать шестого нумера?
— Они, родной, они самые…
— Нет, ваше благородие. Не прибыли-с. Однако, — слуга наклонился так низко, чтобы его никто не услышал, — их туточки с вечера ожидали-с.
— Кто?
— Господин Кнутов.
— Кнутов? — брови штабс-капитана сошлись на переносице. — Это тот, что сыщик?
— Совершенно верно-с. Как с вечера вошли в нумер, так до утра в нём и пробыли.
— А утром что?
— Утром к ним господин Селезнёв, помощник ихний, пожаловали. О чём говорили, не ведаю. А вот после Ваську нашего, дворника, к двери приставили. Чтоб, значит, никого в нумер не допускал.
— Так, — Индуров поднялся со стула, — говоришь, постоялец не возвращался?
— Вернуться-то они возвернулись, да вот только в номер к себе не заходили. Потому как малец наш им о визите господ полицейских доложил, а они в экипаже были-с.
— Шустрый малец у вас, как я посмотрю. И что, сразу же уехал?
— Так точно-с! Даже с дрожек на землю не сходили.
— Любопытно! Очень даже любопытно!
Юрий Валентинович швырнул на стол салфетку и деньги, вскочил на ноги, стремительно поднялся по лестнице на второй этаж и направился к двести двадцать шестому номеру. Дворник Василий дремал возле двери на стуле.
Индуров толкнул дверь, но она была заперта. Дворник встрепенулся и вскочил.
— Ваше благородие, туда нельзя! Анисим Ильич не велели никого пускать!
— Ключ! Где ключ, морда? — Индуров снова толкнул дверь.
— Не могу знать, ваше благородие! Только туда нельзя! Анисим Ильич не велели!
— Не велели, говоришь? — Индуров бегом слетел вниз, — Ключ от номера! Быстро!
Половой побелел от страха:
— Как можно, ваше благородие? Никак нельзя! Кирилла Игнатьевич меня… вмиг…
— Что? Ты плохо слышал, рожа твоя постная? Ключ!
Половой ещё пытался оказать сопротивление, но сильный удар все сомнения в намерениях слуги свёл на нет. Через минуту Юрий Валентинович открывал двери номера под стенания дворника:
— Что ж вы делаете, барин? Меня ж в Сибирь…
— Заткнись! Стой и наблюдай, как велено. Ежели кого увидишь — постояльца, или Кнутова — сразу доложи.
Первое, что бросилось в глаза штабс-капитана в номере, был накрытый простынёй стол. Индуров лёгким движением откинул материю: на столе лежали пачки денег. Много денег. Юрий Валентинович провёл языком по пересохшим губам. Ассигнации все были новые, достоинством в сто рублей каждая. И номера в них шли в арифметической последовательности. Каждая купюра продолжала номер предыдущей.
Индуров опустился на близстоящий стул. Вот так проверяющий! Сторублёвки-то из банка изъяты. И не абы какого — столичного! Рука потянулась к деньгам. Настоящие. Никак, господин Белый банк ограбил? И с этим добром прибыл сюда? Зачем? Сбежать за границу? В Китай? Или переждать, пока его не перестанет искать полиция? Но он мог бы просто залечь на дно и не светиться. Нет, здесь что-то иное. А если он прибыл разведать финансовую обстановку для того, чтобы выбить конкурентов? Тоже отпадает. Ни Мичурин, ни Роганов, ни Бубнов не позволят незнакомцу со стороны, пусть даже и со связями в столице, нарушать устоявшийся рынок губернии.
Индуров отвернул простыню далее. На краю стола лежала ученическая тетрадь. Юрий Валентинович пролистал её. Какие-то значки: крючки, закорючки, точки, скобки. Офицер вмиг сообразил, что держит в руках: о тайнописи он был наслышан. Индуров полистал тетрадку вторично и на сей раз более внимательно, отметив одно обстоятельство: в тетради не было ни единой цифры. Для человека, связанного с финансами, данный факт недопустим, значит, финансовое состояние губернии заезжий гость не изучал.
Неприятное чувство толкнулось в груди штабс-капитана. Неспроста, ой неспроста этот тип в городе! Неожиданно стало тревожно. «Интересно, — штабс-капитан потёр ладонью выскобленный подбородок, — насколько детально Кнутов изучил помещение? Я на месте господина Белого самые ценные бумаги, если, конечно, таковые имеются, спрятал бы отдельно. И в таком месте, о котором сыщик даже не подумает».
