– Тело пока не выдают, – пожаловалась Рита.
– И этот вопрос я улажу. Тебе сейчас не стоит думать о таких вещах, детка!
Рита была только рада расслабиться – у нее и так полно поводов для волнений. Хорошо, когда кто-то берет часть проблем на себя, а то она уж начала думать, что придется тянуть весь этот воз одной!
В субботу Рита опять отправилась в следственный изолятор. Она приготовилась к новому отказу, поэтому, по совету приятеля из прокуратуры, прихватила с собой пятьдесят долларов в качестве взятки. Но ей не пришлось совершать противоправное деяние: выяснилось, что Байрамова отпустили еще накануне. Рита попыталась выяснить, что могло произойти за несколько часов, но тщетно. Раздобыв через приятеля в Следственном комитете номер мобильного телефона Иванченко, девушка позвонила следователю.
– А, Маргарита Григорьевна! – кисло проговорил он, поняв, кто звонит. – Хотите сообщить что-то по делу?
– Да нет, хочу понять, что происходит. То Байрамова задерживают, то выпускают…
– Нам действительно пришлось его отпустить под подписку о невыезде.
– Но почему вы даже не уведомили меня о задержании?
– А я должен был? Простите, Маргарита Григорьевна, но, насколько я понимаю, Байрамов не приходится вам родственником. Судя по тому, как мало вы смогли сообщить мне о нем и его отношениях с вашим покойным отцом, вы с нашим фигурантом находитесь не в самых лучших отношениях, так с чего бы вам беспокоиться о его судьбе?
– Ну, во-первых, Игорь – член труппы и участник шоу, которое того и гляди полетит ко всем чертям. Во-вторых, вы, конечно, правы, и он мне не родственник, но отец – мой родственник, и мне бы хотелось знать, что происходит вокруг его имени!
– Ну, теперь вы в курсе. Похоже, у Байрамова есть алиби.
– Алиби?
– Как только мы взяли Байрамова, пришла женщина, заявившая, что во время убийства и до момента задержания он находился с ней.
– Что за женщина?
– Жаклин Серве. Кажется, она участница вашего шоу?
– Она – дочь одного из инвесторов.
Странно, почему Жаклин не упомянула об алиби Игоря в телефонном разговоре, это могло бы существенно облегчить Рите задачу! Возможно, она не сделала этого, посчитав неудобным подчеркивать связь с Байрамовым в беседе с той, с кем он прежде состоял в близких отношениях?
Поговорив со следователем, Рита поехала к Игорю домой. Консьержка узнала ее, и девушка подумала, что тетенька не зря занимает свое место, раз способна узнать человека, которого видела всего однажды и довольно давно. Дверь в квартиру распахнулась, на пороге стояла улыбающаяся Жаклин. Выяснилось, что Игорь в душе. Пока он отсутствовал, француженка рассказала Рите о визите к следователю. Она объяснила, что не сразу сообразила, что может доказать невиновность Игоря, ведь оперативники заявились прямо в театр и, ничего не объясняя, вывели его под белы рученьки. Как только Жаклин опомнилась, она бросилась к следователю.
В этот момент из ванной вышел Байрамов. Увидев Риту, он не удивился.
– Мне очень жаль, что так получилось с твоим отцом, – сказал он. – Мы плохо расстались в тот день, но ты, надеюсь, не думаешь, что я его убил?
– Конечно же, нет! Я рада, что они во всем разобрались и отпустили тебя.
– Они ни в чем не разобрались, – сухо возразил Игорь. – Следователь дал понять, что я по-прежнему в числе подозреваемых, несмотря на алиби. Он уверен в моей виновности.
– Но ведь это не важно, ты же не виноват! – вмешалась Жаклин. – Кстати, Рита, в отношении шоу…
– Не надо, – попробовал остановить француженку Байрамов, но девушка не обратила на его попытку внимания.
– Закончить постановку поручено Игорю, – продолжала она. – Я понимаю, что для тебя это тяжело, – в ее голосе звучало искреннее сочувствие, – но бизнес есть бизнес, и спектакль должен быть выпущен в срок!
Рита это понимала, как и то, что Игорь – единственный, кто в состоянии продолжить дело отца, но ей было обидно, что Григория Синявского, оказывается, так легко заменить. Пусть и на Байрамова, но все же… Взглянув на Игоря, Рита заметила, что ему неловко: он избегал смотреть ей в глаза, и она поняла, что должна что-то сказать.
– У меня нет возражений, – выдавила она. – Тебе не в чем себя упрекнуть.
Она поднялась, собираясь уходить. Жаклин пыталась предложить ей кофе, но Рита отказалась, сославшись на множество дел, связанных с похоронами. Игорь проводил ее до лифта.
– Если тебе нужна помощь, – сказал он, – любая помощь – только намекни.
– Спасибо, – покачала она головой, – все под контролем.
Он помялся.
– Я пойму, если ты не захочешь, чтобы я приходил на похороны, – сказал он наконец.
– Почему же? – удивилась Рита. – Думаю, папа хотел бы, чтобы ты присутствовал!
С этими словами она зашла в подошедший лифт. Рита чувствовала себя виноватой: у нее погиб отец, а она переживает по поводу того, что Игорь и Жаклин вместе. У француженки бульдожья хватка: она хотела Байрамова и она его получила!
Как только Рита села в машину, зазвонил мобильный. Это оказался Женька. Девушке меньше всего хотелось сейчас разговаривать с кем бы то ни было, но он сказал, что дело важное.
Когда она подъехала к месту встречи у Казанского собора, то сразу же заметила Женино авто, припаркованное в переулке напротив входа в Педагогический университет: обшарпанная серая «Лада Калина» резко контрастировала со стоящими рядом новенькими иномарками. Самого хозяина транспортного средства нигде не наблюдалось, и Рита отправилась на его поиски. В летнее время обширные газоны перед собором заняты студентами: они сидят на траве, готовятся к экзаменам, обнимают подружек и пьют пиво или кока-колу. Сейчас же эти газоны, покрытые сероватым от выхлопных газов и прочей городской грязи снегом, пустовали. Зато Рита заметила Женькиного пса Иваныча, который носился взад-вперед за резиновым мячиком. При виде Риты собака выплюнула мячик и радостно кинулась к ней. Едва успев увернуться от грязных лап, Рита погладила мохнатое чудовище и направилась к приятелю, стоящему у памятника Барклаю де Толли. В этот раз Женька не счел нужным одеваться официально, поэтому на нем красовались потрепанные джинсы и зеленый пуховик не первой свежести.
После выражения соболезнований в сжатой форме, так как они уже созванивались после убийства, приятель приступил к делу.
– У меня две плохие новости, – сказал он. – Во-первых, подтвердились предположения насчет кронштейна – его и впрямь подпилили. Во-вторых, вот, почитай, – и он протянул Рите сложенный вдвое лист бумаги. Развернув его, она прочла следующее: «Пора делать очередной взнос. Не тяни, а то я могу заговорить». Послание было написано коричневым маркером, корявыми печатными буквами, словно писавший намеренно изменял почерк или, возможно, писал левой рукой.
