Одна женщина с травмой предательства рассказывала мне, что в детстве постоянно и мучительно старалась предугадать реакцию отца: когда она ожидала побоев за плохое поведение, он ее не трогал; когда же предвкушала похвалу за хорошие оценки в дневнике, на нее внезапно обрушивались оплеухи, и она не могла понять, почему отец гневается. Это яркий пример общей закономерности: ее травма предательства притягивает к ней ситуации с такого типа поведением, а травма предательства у отца, в свою очередь, заставляет его именно такое поведение практиковать. Отцу словно доставляло сомнительное удовольствие захватить дочь врасплох, не оправдать ее ожиданий, которые он, похоже, прекрасно угадывал. Все это объяснимо, если учесть слияние, отождествление между отцом и дочерью или между матерью и сыном, которые переживают травму такого рода. Всякое непредсказуемое поведение родителя обычно вызывает у ребенка контролирующего типа чувство предательства.
Из-за своего глубокого недоверия контролирующий слишком легко обвиняет других в лицемерии. С другой стороны, благодаря его манипулятивному поведению, он и сам очень часто выглядит лицемером. Если, например, дела идут не так, как ему хотелось бы, он вовсю и при всех ругает причастного к этому человека… за его спиной. И не понимает, что сам в эту минуту лицемерит.
Контролирующий терпеть не может, когда ему лгут. «Мне легче вынести пощечину, чем вранье», — говорит он. А сам он часто врет, но с его точки зрения это не вранье. Он легко находит весомые причины для искажения действительности. Его ложь, чаще всего довольно утонченная, необходима ему, как он считает, чтобы достичь поставленной цели или оправдаться. Например, как я уже упоминала, он легко угадывает ожидания других и говорит им то, что они хотят услышать. К сожалению, он не всегда держит слово, поскольку берет на себя обязательства, не думая о том, сможет ли их выполнить. Потом он находит массу убедительных извинений, вплоть до заявления, будто не помнит, что брал на себя эти обязательства. Другие воспринимают это как ложь и переживают как предательство. Сам же контролирующий никакой лжи в этом не усматривает. Он может объяснить свое поведение, например, как выражение его границ. Он не всемогущ, и все тут. Парадоксально, но он с великим трудом воспринимает ситуацию, когда ему не верят. Если кто-то не доверяет ему, он считает, что его предали. И ради того, чтобы избежать болезненного переживания предательства, он всеми средствами старается завоевать доверие.
Я нередко выслушиваю на моих занятиях жалобы женщин на своих мужей, которые манипулируют ими и контролируют их, часто используя для этой цели ложь. Проверяя факты, я установила, что в большинстве своем эти мужья оказываются контролирующими. Я не могу сказать, что все контролирующие лгут, но, по-видимому, у них это случается чаще, чем у других. Если ты подозреваешь у себя травму предательства, я настоятельно советую тебе быть очень внимательным на этот счет, потому что чаще всего лгун не верит, что его ложь действительно ложь, либо даже не отдает себе отчета в том, что лжет. Ты можешь даже попросить близких тебе людей сказать тебе, нет ли у них ощущения, а может быть, и фактов, что ты иногда лжешь.
А еще контролирующий не выносит плутовства. Правда, когда он сам плутует, например при игре в карты, то делает вид, что это ради шутки или чтобы проверить бдительность партнеров. Плутуя в налоговой декларации, он легко отмахивается — а, все так делают.
Контролирующий не любит ситуаций, когда он должен докладывать о действиях других людей, например коллег по службе. Он знает, что если бы докладывали о его поведении, то он воспринимал бы это как предательство, поэтому и сам не хочет выглядеть предателем. Несколько лет назад одна новенькая служащая в бюро центра СЛУШАЙ СВОЕ ТЕЛО, которой было поручено отвечать клиентам по телефону, стала давать им неправильную информацию. Дезинформация продолжалась в течение нескольких недель, прежде чем я узнала об этом от другой служащей. Проверяя факты, я спросила третьего сотрудника, работавшего в той же комнате, замечал ли он, что происходит. Он признался, что знал об этом с первого дня, но в его обязанности не входит бегать с докладами. Можешь представить себе, какой гнев обуял мою контролирующую субличность, которая всегда так истово пеклась о доброй репутации нашего центра!
И то правда, репутация для контролирующего — превыше всего. Когда кто-то скажет или сделает нечто такое, что может повредить столь ценимой и лелеемой им репутации, он чувствует себя оскорбленным, он переживает это как тяжкое предательство. Он может даже лгать, лишь бы спасти или защитить свое доброе имя. Для него нет ничего важнее репутации человека надежного, ответственного, который хорошо делает свое дело. Когда он говорит о себе, то не особенно откровенничает; он предпочитает рассказывать только о том, что подтверждает его высокую репутацию.
Он очень неохотно выступает поручителем, когда кто-то у кого-то занимает деньги: он боится за свою репутацию в случае, если должник не сможет заплатить. Если после обстоятельных размышлений он все же отваживается поручиться за третье лицо, а это лицо потом оказывается несостоятельным, то он переживает это как страшное, немыслимое предательство. Сам контролирующий не любит долгов, а если и бывает вынужден взять в долг, то стремится расплатиться как можно скорее, чтобы не уронить свою добрую репутацию.
Я заметила также, что контролирующие родители больше заботятся о своей репутации, чем о счастье детей. Детей они пытаются убедить в том, что все делается для их блага, но дети не столь наивны — они знают, когда родители думают о них, а когда о себе. Контролирующий родитель решает за детей, тогда как родитель поистине заботливый не жалеет времени, чтобы разобраться вместе с детьми, какое решение сделает их счастливыми.
Контролирующий не любит оказываться в положении, когда он не может ответить на вопрос. Поэтому, как правило, он охотно учится, проявляет интерес ко многим темам. Когда ему задают вопрос, он старается ответить во что бы то ни стало, даже рискуя наговорить невесть что; сказать «Я этого не знаю» для него невообразимо тяжело. Собеседник, сразу почувствовав, что правильного ответа не будет, может подумать, что его пытаются обмануть. В тех случаях, когда обычно говорят: «Я не знаю…», контролирующий считает едва ли не своим долгом ответить: «Я это знал. Не помню, где я это читал, но я это знал» или проще: «Я читал об этом в такой-то книге». К сожалению, и это не всегда правда. Контролирующий слишком часто употребляет выражение «Я это знал».
Он возмущается, когда кто-то занимается его делами без разрешения. Например, он негодует, обнаружив, что кто-то читает его почту. Столь же болезненно реагирует он, когда кто-то вмешивается и отвечает вместо него в его присутствии, так как ему кажется, что это подрывает доверие к нему. Но он не замечает, что сам часто вмешивается и говорит вместо других. Например, контролирующий муж постоянно рассказывает зависимой жене (травма покинутой), что, как и почему она должна делать. Печально, но такого типа женщины сносят это молча.
