— О, так ты у нас из «золотой молодежи»? А для чего в район отправился? Романтики захотелось?
— Можно и так сказать, — не поддался на провокацию новенький. — А вообще захотелось самостоятельности, я разговаривал с вашим бывшим заведующим Ермаковым, он вас и порекомендовал.
— Ты знаешь Леонтия Михайловича?
— Конечно, он весной приезжал нас агитировать в ваш район ехать, а с июня стал заведующим абдоминальной хирургии областной больницы. Там с ним и общался, отличный мужик.
— И что он тебе такого рассказал, что ты решил из «золотого мальчика» стать чернорабочим хирургии?
— Да как есть, так и сказал, только не упомянул, что больных надо самим таскать.
— А так бы не поехал?
— Да поехал бы, куда деваться. А еще он сказал, что вы в первый год своей работы здесь сами резекцию желудка сделали, и успешно. Это правда?
— Ну, так.
— Здорово! Я, честно признаться, кроме аппендицитов и грыж, ничего такого не оперировал, один раз дали холецистэктомию сделать. А у вас стойки нет лапароскопической?
— Нет, а что?
— Да, в областной больнице целое отделение эндовидеохирургическое, открыли, вовсю применяют лапароскопию!
— До нас пока, как видишь, блага цивилизации еще не дошли. Но ты, Юрий Александрович…
— Да когда нет больных, лучше просто Юра.
— Так вот, Юра, — продолжил я. — Ты особо не обольщайся насчет операций, начнешь с приема в поликлинике.
— В поликлинику? Там же скукотень, и притом я никогда не вел прием!
— Ну, все с этого начинали, и Ермаков, и я. И ты начнешь. Тебя еще в деле надо проверить, что ты за хирург. Пока только вижу, что ты отлично умеешь работать языком.
— Так что, только на приеме буду сидеть?
— Ну, почему на приеме. Кабинета у нас два, в одном вы с Санычем будете сидеть, один до обеда, другой после, там сами между собой распределите время. Во втором травматолог принимать будет.
— Так я что, тоже больных не буду вести? — подал голос травматолог.
— Не перебивайте, дослушайте до конца! Тебе, Юра, выделю по палате — одну чистую и одну гнойную, ну, а ты, Степан Анатольевич, будешь всех травматологических пациентов пользовать. Пока я их буду оперировать, но как научишься, то сам. Плюс экстренная служба, то бишь дежурства на дому. Ермаков рассказывал про это? — обратился я к Юре.
— Рассказывал, я в курсе.
— Ну, тогда остальное в рабочем порядке обсудим. Идите к главному врачу, пишите заявление, составляйте трудовой договор, обустраивайтесь. Семьи с вами приехали?
— Я еще не женат, — ответил Юра.
— А у меня жена с сыном пока в городе у тещи остались. Как квартиру дадут, сразу приедут, — гордо произнес Степан.
— Степа, а жена у тебя не медик?
— Нет, она учительница английского языка, но пока в декрете сидит, у нас сыну всего годик недавно исполнился, маленький еще.
— Понятно! Ну, все, орлы, жду вас завтра в восемь ноль-ноль! Без опозданий.
— Дмитрий Андреевич, — спросил Степан. — А у вас сегодня плановые операции есть?
— Есть, остеосинтез перелома ключицы. А что, хочешь ассистировать?
— А можно?
— Можно, иди к главному врачу, через полчаса начинаем, если успеешь, то пойдешь.
Степан успел. Да, человеком он, может, и был хорошим, но хирургом оказался прямо сказать никаким. Отбыв двухгодичную ординатуру по травматологии, он не научился даже завязывать узлы на швах!
Вязание узлов — один из китов мануальной хирургической техники. Опытный хирург умеет вязать узлы любой сложности, причем без помощи рук — одними инструментами. Ничего похожего на технику у молодого травматолога не было. Руки тряслись, нитки перекручивались, узлы распускались.
Я дал Степану иглодержатель и попросил его зашить операционную рану. Зрелище не для слабонервных! Новый травматолог сломал две иголки, порвал перчатку, умудрился уколоть иглой и себя, и меня, а рану в итоге так и не зашил, хотя требовалось наложить всего пять стежков.
— Да, Степан, порадовал ты меня! — произнес я, заклеивая рану. — Такой изумительной хирургической техники я с ординатуры не встречал.
— Но я же говорил, что никогда не оперировал сам!
— Так, а что, тебя узлы вязать не учили? Рану как шить, не показывали? Этому ты к концу институту обязан научиться!
— Да нас только по теории гоняли! — оправдывался травматолог. — Руками ничего делать не давали, только особо блатным!
— Мне-то не рассказывай! Я сам ординатуру проходил!
— Это когда было! Вам просто повезло, что еще старые времена застали. Сейчас все по-другому! Хочешь, чтоб что-то доверили сделать — плати! А у меня нет таких денег.
— Как плати?
— А вот так! Или своему куратору заплати, или врачу, с которым дежуришь, а за так не даст никто.
— И что, бесплатно нельзя оперировать, все доктора помешались на деньгах?
— Ну, не все, есть и порядочные, которые что-то дают сделать без денег, но к ним желающие на год вперед расписаны.
— Получается, что меркантильные интересы стоят выше учебы?
— Если б у врачей зарплата была приличная, то не было мздоимства, а так еле концы с концами сводят, вот и выкручиваются, кто как может. Уборщица в банке больше получает, чем оперирующий травматолог.
— А ты откуда знаешь?
— А у меня у жены сестра там работает, рассказывала.
Закончив операцию, наложив наклейку на рану и гипсовую повязку, фиксирующую верхнюю конечность на нужной стороне, я взял катушку ниток и подозвал Степана.
— Степа, показываю два основных способа завязывания узлов руками. Смотри, это — «женский», самый простой, это — «морской», сложный. Вот тебе катушка ниток, тренируйся. Пока всю не извяжешь, спать не ложись. Утром чтоб вязал лучше меня!
— До утра? Дмитрий Андреевич, боюсь, не освою!
— Захочешь — освоишь! Завтра начнем швы осваивать — узловой, матрасный, непрерывный, кишечный.
— А зачем мне кишечный, я же травматолог! Мы только повреждениями и заболеваниями опорно-двигательного аппарата занимаемся!
— Ты пока, как показывает практика, никто, — оборвал я его. — А в районе нет «чистого» травматолога или «чистого» хирурга, тут все примерно равны. Ты должен уметь и кишки зашивать, и печень, и легкие, и все, что попадется.
— Да зачем мне это?
— Затем, что ты в цээрбэ! Случится так, что один останешься и привезут ранение желудка, например. Будешь работать или объяснять больному, что ты травматолог и чинишь только кости? Пострадавший пусть погибает?
