Когда Джудит вошла в Овальный кабинет, первым впечатлением президента было, что она, учитывая масштаб катастрофы, держится удивительно спокойно. Но впоследствии, узнавая ее ближе, он решил, что она самая замечательная из женщин – не поддается панике, эмоциональным срывам, сердечная, но не экспансивная и помимо всего прочего ценит свой интеллект выше своей внешности. Она нравилась ему все больше, и он чаще, чем сознавал, сравнивал ее с такой непохожей от нее Джулией.
– Садитесь, Джудит. Не могу поверить! Неужели это правда? Он в самом деле умер?
Кэрриол провела дрожащей рукой по лицу.
– Да, господин президент.
– Но что случилось?
– Из-за болезни мистера Магнуса медиков на Покахонтас не отправили. По нашим догадкам, те, кто доставил Кристиана рано утром на остров, не подозревали, что там его никто не ждал. Затем, надо думать, вертолет взлетел, потому что на острове его нет. Машина, Билли и солдат, служивший Кристиану сопровождающим, буквально исчезли с лица земли. Береговая охрана, флот и авиация ищут их уже два часа, но пока никаких следов. Словно ветром сдуло. – Джудит нервно поежилась, и президент впервые увидел, что она не в состоянии держать себя в руках.
– Возможно, упал в море, – успокаивающе проговорил он.
– Если бы упал, на поверхности осталось бы масляное пятно. Путь пролегал над малыми глубинами, его бы заметили на дне. В том квадрате погода стояла облачная, но по всему маршруту с хорошей видимостью. Вертолеты летают по наземным ориентирам, так что нет оснований предполагать, что Билли сбился с курса и заблудился, как мог бы высотный самолет. Перед тем как лететь за мной, Билли получил на базе все необходимые карты. Вы его знаете, сэр. Отличный пилот.
– Согласен.
– Уверяю вас, вертолет пропал.
Рис решил, что лучше всего увести мысли Кэрриол от исчезнувшего вертолета. И еще он хотел проверить свои предположения.
– Так, значит, доктор Кристиан остался без помощи и погиб из-за болезни Гарольда Магнуса?
Джудит посмотрела на него в упор, и ее странные зеленые глаза блеснули, но не от слез – они полыхнули демоническим огнем.
– Доктор Джошуа Кристиан, – с нажимом проговорила она, – был распят.
– Распят?
– Точнее, он сам себя распял.
Кровь отлила от лица президента, его губы беззвучно шевелились, в мозгу возникало так много вопросов, что речевой аппарат не успевал превращать их в слова. Наконец ему удалось сформулировать и произнести один простой вопрос:
– Как ему это удалось?
Кэрриол пожала плечами:
– Он повредился рассудком. Я поняла это утром, когда пришла за ним в лагерь, чтобы отправить на Покахонтас. А нарастающие симптомы наблюдала уже через месяц после выхода в свет его книги. Однако сегодня им должны были заняться врачи и медсестры, и у меня не было оснований подозревать, что этого не произойдет. Не буду утверждать, что его безумие носило постоянный характер. Расстройства начались на фоне сильных перегрузок, а затем физических страданий. Обморожения, опрелости, абсцессы и тому подобное. В нормальных условиях его бы вылечили от того и другого. Я не сомневалась, что после летнего отдыха он сможет вернуться к нормальной жизни.
– Ради бога, что произошло?
– Судя по всему, он оказался на острове совершенно один. Соорудил крест из двух старых железнодорожных шпал. Инструменты, которыми он работал, мы нашли в примыкающем к дому дворе. Хочу объяснить, что этот двор вымощен такими же шпалами, как те, из которых он сделал крест. Там повсюду разбросаны щепки – он вырубал пазы, чтобы соединить шпалы. Прибить гвоздями он себя, конечно, не мог, поэтому привязал. Влез на крест со стула, который затем оттолкнул ногой. Его держали три прикрепленные к перекладинам петли: две за запястья и одна за шею. Кристиан умер от остановки дыхания – причина, по которой погибало большинство тех, кого в старину вешали на крестах.
Президент был потрясен. Нарисованный Кэрриол образ никак не вязался с человеком, с которым он провел вечер в Белом доме. С тем, кто пил с ним коньяк, цитировал Киплинга, выкурил сигару и вел себя очень по-человечески.
– Это же богохульство!
– Будем справедливы к Джошуа Кристиану – нет. Богохульство предполагает такое состояние ума, когда человек сознательно насмехается над святынями. Кристиан же лишился ясности мышления. Иллюзия, что человек и есть Иисус Христос, характерно для органически поврежденного сознания. Прибавим сюда созвучие имен и всеобщее поклонение, граничащее с обожанием. Память и опыт слились в его мозгу, и по мере того как болезнь прогрессировала и он терял связь с действительностью, для него стало вполне логично представить себя Христом. Но никогда бы не поверила, что ему удастся себя распять. Физически он был очень болен – почти инвалид. Все эти хождения на лютом морозе… Он ходил среди людей, как Иисус Христос, господин президент. И, как Иисус Христос, был хорошим человеком.
Смысл того, что говорила Кэрриол, начал доходить до сознания Тайбора Риса. Весь покрывшись потом, он выпрямился и неотрывно смотрел на нее.
– Как вы поступили с телом?
– Сразу же отвязали и опустили на землю.
– А с крестом, который он сделал?
– Положили в маленький каменный сарай в углу двора. Как я уже упоминала, двор вымощен старыми железнодорожными шпалами, и хозяин дома держал в сарае пять или шесть запасных, чтобы в случае необходимости заменить пришедшую в негодность. Кристиан их нашел и две использовал в качестве перекладин креста. Мы их вернули туда, откуда он их взял.
– Где теперь тело?
– Я приказала медикам забрать его с собой и тайно поместить в морг госпиталя Уолтера Рида. Доктор Эмплфорт, назначенный старшим группы, ждет ваших личных указаний.
– Сколько людей видели его… в таком состоянии? – На лице президента мелькнуло отвращение, но он тут же справился с собой и стер его с лица – из уважения и добрых чувств к покойному. Рис не сомневался, что несчастный в самом деле сошел с ума. Но никакая сила в мире не заставила бы его спросить: «Сколько людей видели его на кресте?»
– Только медики и я, господин президент. Вышло очень удачно: я послала пилота завести дизельный электрогенератор. А после того, как мы обнаружили Кристиана, а это произошло сразу же, больше не подпускала его к этому месту. Ему известно, что Джошуа Кристиан умер, но он считает, что причиной смерти стала его болезнь.
– Где теперь медики и кто они такие?
– Вернулись в свой госпиталь. Они из разных отделений, все врачи высшей квалификации и все с допуском к секретной работе. Я поставила такие условия перед тем, как отправиться на Покахонтас.
Что делать? Что делать? Джудит Кэрриол безучастно наблюдала, как Тайбор Рис перебирал все возможности, оценивал, прикидывал все «за» и «против». Он не станет отдавать приказ устранить медиков, в этом она не сомневалась. Такое, может, было бы возможно в отношении людей никому не известных, никак не связанных между собой или хотя бы не такой большой группы. Но даже президенту США не удастся закатать в бетон восемь высших офицеров собственной армии. Как бы чисто ни проделали работу, шумок по округу Колумбия и окрестностям все равно пойдет. К тому же долгая карьера Джудит в коридорах власти научила ее скептически относиться к сенсационным расследованиям убийств в высших сферах. Она в такое не верила. Осторожные политики не стали бы подставлять головы и так рисковать. Потому что убийство – это всегда риск.
