Там же была помещена фотография Гарри Вебера. Он указывал на туалет, в котором прятался грабитель. На месте происшествия побывал лейтенант Ф. Дженсон из местного отдела по расследованию убийств.
Принесли заказ, и Энсон отложил газету. Он с удовольствием обнаружил, что проголодался. Живот болел уже не так сильно, и он поел с аппетитом.
Обслуживавший его официант в подробностях расписал ограбление бензоколонки, и Энсон вежливо его выслушал.
– Никогда нельзя оставлять на ночь такие крупные суммы денег, – сказал официант, подавая Энсону счет. – Сами ищут неприятностей на свою голову.
Энсон согласился с ним и покинул ресторан. В холле он столкнулся с двумя продавцами, с которыми выпивал в баре этой ночью. Они тоже обсуждали дерзкое ограбление бензоколонки.
– Наверняка это был какой-то заезжий гастролер, – уверенно сказал один из них. – Держу пари, что это не местный. Его уже давно и след простыл.
Энсон согласился с ним и направился к машине.
Неторопливо двигаясь по магистрали, Энсон мысленно перебирал события прошедшей ночи. Он полагал, что у полиции нет никаких шансов выйти на него. Гарри Вебер был полностью деморализован, так что не сумел дать полицейским правильное описание его внешности. Он представил его высоким, крепкого телосложения мужчиной, каковым Энсон не был. Тирольскую шляпу он описал верно, но о пальто сказал, что оно было желтовато-коричневого цвета. Тяжелораненый коп Санквист вряд ли вообще мог что-нибудь сказать о его внешности.
Возвращаясь в Прютаун после ограбления, Энсон остановил машину на обочине, забросил в кусты тирольскую шляпу и пальто, а затем пересчитал добычу. Ограбление принесло ему 3670 долларов. Это было даже больше, чем он рассчитывал.
Для него было сюрпризом, что он по-прежнему сохранял спокойствие. Даже тот факт, что ему пришлось применить оружие и выстрелить в Санквиста, оставил его совершенно равнодушным.
Едва он подъехал в дому Барлоу, как в дверях показалась Мэг. Выйдя из машины, он с улыбкой направился к ней.
– Хэлло, – приветствовал он ее. – А вот и я.
Она отступила в сторону, хотя и неуверенно улыбнулась ему. Чувствовалось, что она чем-то взволнована.
Когда он вошел в прихожую и снял пальто, Мэг сказала:
– Только что передали по радио. Патрульный офицер… в которого стреляли… Он умер.
Не отвечая, Энсон прошел в гостиную. Он остановился у камина, грея замерзшие руки. Мэг осталась стоять в дверях, испуганно глядя на Энсона.
– Итак?
– Ты что, не слышал, что я сказала? – требовательно спросила она. – Он умер.
Энсон посмотрел на нее. И уже в который раз был поражен своим спокойствием. Этот идиот полицейский сам напросился. Решил сыграть в героя. А теперь пути назад уже нет. Следующим на очереди будет Барлоу.
– Так в чем дело? – раздраженно спросил он.
– Но ведь это ты застрелил его, не так ли?
Энсон осмотрел гостиную. «Какая же она неряха!» – в который раз подумал он, увидев на столе не убранную после завтрака посуду. Тарелка с размазанным желтком, пятно от джема на скатерти, грязные чашки из-под кофе рядом с пишущей машинкой – все вызывало отвращение у Энсона.
Мэг молча наблюдала за ним. Энсон вытащил из саквояжа револьвер. Старательно протерев его носовым платком, он в платке отнес его к серванту и положил в деревянный ящичек, из которого взял оружие. Из кармана вытащил пять патронов, тщательно протер каждый и вернул обратно в коробку.
– Ты вычистил револьвер? – нервно спросила она.
– Разумеется, я же не идиот.
– Но ты брал шесть патронов!
– Ну и что? Неужели ты думаешь, что он заметит отсутствие патрона? – спросил Энсон, глядя на нее.
Она задрожала.
– Так это все же ты! Я…
Он схватил ее за запястье и притянул к себе.
– Это только начало. – Он грубо провел рукой по ее спине. Она напряглась, пытаясь отпрянуть от него, но он не позволил. – Ты ведь сама сказала, что готова пойти на все. – Он крепче прижал ее к себе. – Поцелуй меня! – потребовал он. – Ты тоже по уши увязла в этом деле, так что пути назад уже нет. Ну же!
Она заколебалась, потом, закрыв глаза, расслабилась. Когда он прижался губами к ее губам, он почувствовал, что она вся дрожит. Он подвел ее к дивану и грубо толкнул. Она упала на спину, с ужасом глядя на него.
– Нет… Только не сейчас!.. Джон! Нет!..
Увидев, как вдруг страшно изменилось выражение его лица, она закрыла глаза ладонями и, содрогаясь от ужаса, отдалась ему.
– Расскажи о себе, Мэг, – попросил Энсон двадцать минут спустя. Он сидел перед камином в большом обшарпанном кресле, а Мэг все еще лежала на диване. – Ты уж прости, что я такой любопытный. И честно отвечай на мои вопросы. Мне вовсе не хочется, чтобы ты кончила свои дни в газовой камере.
Мэг вздрогнула:
– Почему ты так говоришь? Не пугай меня.
– Лучше ты будешь бояться меня, нежели Мэддокса, – продолжал Энсон. – Как только ты предъявишь иск страховой компании, тебя будут проверять под микроскопом. Даже если у тебя окажется стопроцентное алиби, тебя будут подозревать во всех смертных грехах. Есть ли в твоем прошлом нечто такое, чего ему не следует знать?
Она нахмурилась, не глядя на него.
– Нет… конечно, нет.
– У тебя нет никакого криминального прошлого?
Она привстала, со злобой глядя на него.
– Нет!
– И у тебя не было никаких неприятностей с полицией?
Она некоторое время колебалась, затем пожала плечами:
– Пару раз получала штраф за превышение скорости… И это все.
– Чем ты занималась до замужества?
– Работала администратором в отеле.
– В каком?
– «Коннот Армз» в Лос-Анджелесе.
– Надеюсь, отель был респектабельный, а не из тех, где сдаются комнаты на час и не задают лишних вопросов?
– Разумеется, нет.
– А еще раньше чем занималась?
Она вновь немного подумала, прежде чем ответить.
– Платная партнерша в ночном клубе.
Энсон насторожился:
– И чем ты там занималась?
– Да так… Составляла компанию одиноким мужчинам. Добивалась того, чтобы они заказывали как можно больше выпивки.
– Скажи честно: ты водила их домой? Понимаешь, что я имею в виду?
– Нет!
Некоторое время он изучал ее. Злость в глазах Мэг была настоящей.
– Это точно?
– Говорю же тебе, не водила! – Она уже сидела на кровати. – Неужели этот Мэддокс будет задавать мне дурацкие вопросы, прежде чем оплатит иск?
