– Попробую, но мне аппаратура нужна, – ответил тот.
– Ну, так дуй к своей аппаратуре! И сразу же звони! – поторопил его Гуров, уже набирая номер Плисецкого.
– Лев Иванович, это какой-то кошмар! – заголосил в трубку Леонид Максимович. – У нас умер врач, в центре полиция, все клиенты до смерти перепуганы, сотрудники тоже, все на ушах стоят, сплошной тарарам!
– Так, отставьте свои причитания! – одернул его Гуров. – Лучше скажите мне, кто такой Матвеев?
– Матвеев? – повисла пауза.
– У вас со слухом плохо? – заорал Лев. – Матвеев, простая такая русская фамилия! Или у вас много таких знакомых? Тогда называйте всех!
– Нет, я знаю только одного Матвеева, – ответил Плисецкий дрожащим голосом.
– Ну! – рявкнул Гуров. – Как имя, кто такой?
– Это… – Плисецкий совсем поник и закончил тихо: – Это брат Бурова…
Гуров бросил на Орлова изумленный взгляд и, прикрыв трубку ладонью, тихо шепнул:
– Буров. – Затем снова заговорил с Плисецким: – Вы с ним знакомы лично?
Плисецкий молчал, а в памяти Гурова вдруг всплыла полученная недавно информация и тут же сложилась в пазл:
– Вы говорили, что Буров не поддерживает отношения с родным братом, узнав, что тот гомосексуалист… Вас с братом Бурова связывали близкие отношения? Это через него вы познакомились с Буровым? Это он был вашим любовником до Любимова?
Поскольку Плисецкий продолжал молчать, Лев понял, что угадал. Но сейчас эти детали не слишком его волновали. Он спросил о другом:
– Вы знаете, какая у него машина?
– Да… У него старенький джип серого цвета.
– Номер?
– Да что вы, Лев Иванович! Разве я помню?
– Так, а где он живет? Адрес давайте!
Плисецкий продиктовал адрес Матвеева, робко поинтересовавшись, что происходит.
– Леонид Максимович, теперь слушайте меня внимательно и говорите чистую правду. Вы знаете о местонахождении некой клиники, санатория, пансионата или черт его знает чего – словом, какого-то места, где за деньги клиентам устраивают экстремальный отдых?
– Что? – не понял Плисецкий. – О чем вы говорите?
– Там, где человек находится на положении пленника! – почти выкрикнул Гуров.
– Господи! Нет, мне ничего подобного неизвестно. Разве Буров держит нечто такое? Никогда не слышал! Я правду говорю, поверьте!
– Ладно! Будьте все время на связи, я могу перезвонить вам в любой момент.
Лев отключился и нервно заходил по кабинету Орлова взад-вперед.
– Буров, Буров… – бормотал он.
Потом резко повернулся к Орлову и сказал:
– Срочно нужен номер телефона Бурова. И вообще все его координаты. У него есть дом где-то за МКАДом по Боровскому шоссе. Точного адреса не знаю. Может быть, это зловещее место находится и там, но я так не думаю. А вот сам Буров может там находиться. Нужно брать его и вытрясать душу! Если Крячко увез его брат, то Буров точно должен быть причастен к этому бизнесу!
Орлов, мгновенно все понявший, уже отдавал распоряжения в трубку.
– Сейчас у нас будут все данные на Бурова, – успокоил он Льва, который не находил себе места.
Вскоре перед ними лежал набор телефонных номеров, принадлежащих Бурову, а также список его имущества. Среди прочего, в частности, был адрес дома в коттеджном поселке с телефоном.
Гуров тут же набрал этот номер. Ответил ему, по всей видимости, кто-то из охраны и сообщил, что Всеволод Степанович уехал. Гуров не стал спрашивать, куда именно, понимая, что этим ничего не добьется, лишь вызовет подозрения охраны, которая мгновенно свяжется со своим хозяином и сообщит, что им интересовалась полиция. И самому Бурову Гуров звонить тоже не стал, решив приберечь это вариант на крайний случай.
– Лева, – позвал Орлов, изучавший тем временем список. – Посмотри, какая любопытная информация. ООО «Экстра-класс». Лагерь отдыха «Мечта». Владелец – В. С. Буров. Фактический адрес: Калужская область, Акимовский лес… Как считаешь, похоже выглядит?
Гуров моментально встрепенулся. Перечитав запись, он взглянул на Орлова и кивнул:
– Подходит, Петр! Я поехал!
– Куда? Один? Лева, не глупи!
– Петр, пока один, пока! А ты поднимай ОМОН, пусть едут прямо туда! – уже от двери выкрикнул Лев.
– Черт знает что! – в сердцах бросил Орлов, когда за Гуровым захлопнулась дверь. – Полковник МВД, шестой десяток разменял, а сам, как мальчишка зеленый, себя ведет!
Тряска закончилась. Голова дернулась и замерла. Боли не было, а было ощущение какой-то турбулентности. Собственно, Станислав Крячко доподлинно не знал, что это такое, но почему-то сейчас именно это слово вертелось у него в голове. И еще он думал, что так должен чувствовать себя человек после наркоза.
Голова кружилась и плохо соображала, а тела словно не было вообще. То есть Крячко его не чувствовал. Это слово – турбулентность – на данный момент было единственным понятием, которое он осознавал. Спустя некоторое время, правда, он стал ощущать немного больше. Особенно когда расслышал мужские голоса, донесшиеся до него снаружи:
– Почему без предупреждения?
– Так получилось. Спонтанно. Пожелание клиента.
– Какого клиента? Где он?
– Здесь, – послышался ответ, после чего над головой Крячко что-то хлопнуло, и вместо темноты появился свет, ударивший прямо ему в лицо.
Но Крячко не зажмурился – он почти не отреагировал на него.
– Что за дела? – с подозрением спросил первый голос. – Почему он тут, в коробке?
– Это условие договора. – Второй голос звучал угодливо. – Клиент заказал сюжет «Похищение заложника».
– А что он как овощ?
– Я ввел ему успокоительный препарат. Совершенно безвредный. Он хотел, чтобы его доставили сюда именно в таком виде и сразу поместили в камеру.
– Договор покажи! – потребовал первый голос после паузы.
– Договора пока нет, составим на месте. Я же говорю, все получилось спонтанно.
– Спонтанно! – передразнил его первый голос. – Ты хоть проверил его?
– Да-да, разумеется! Клиент чистый, надежный!
– Всеволод Степанович знает?
– Я… Я не успел его предупредить. Да он и не вмешивается в поставку клиентов!
– Это когда все по накатанной идет, – возразил первый голос. – Ладно, выгружай своего клиента!
– Что, я?
– А кто – я, что ли? У меня тут другие обязанности!
Крячко ощутил, что его тело пытаются двигать. Сам же он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. И говорить, кажется, не мог. У него работали лишь слух и зрение, причем последнее восстановилось еще не до конца. И еще какие-то обрывки памяти – значит, мозг был жив. И это Крячко обрадовало даже в таком состоянии.
