– …ты же можешь нормальным языком говорить? – продолжал недовольно ворчать Бугров.
– Все, кончил? – выслушав до конца нытье Бугрова, спросил Волк. – Давай, колись, что там за хрень у тебя с машиной?
– Зимин велел ее помыть. Она стояла с тех пор, как я на ней привез эту… ну, ты понял…
– И че?
– И то! Я погнал ее на мойку, а там дэпээсники. Они меня остановили, документы проверили. Там по документам все чисто, ты же знаешь! А они мне стали втирать, что, по их сведениям, эта машина участвовала в крупном ДТП с жертвами. И водитель скрылся с места происшествия.
– Так не было такого? – вкрадчиво спросил Волк.
– Волчара, ты че? – повысил голос Бугров, потом опомнился и снова заговорил тише: – Конечно, не было. Она стояла все это время на парковке в третьем ряду. Я ее и не трогал с тех пор.
– Зуб даешь?
Бугров удивил всех слушателей в кабинете тем, что длинно и смачно выругался. Симпатичный парень, в меру интеллигентный, а вот не прошло даром общение с уголовниками. Волк что-то снова прокаркал, наверное, смеялся. Потом серьезно сказал:
– Ты че кипишишься? Нет на этой тачке ничего, ну и пусть полицаи развлекаются, тебе чего?
– А если она понадобится, а если завтра Зимин задание даст? Что я ему скажу, он же прибьет меня!
– Он тебя не прибьет, он тебя выгонит, – насмешливо заметил Волк. – Пойдешь ты параши выносить. Ты же ничего не умеешь.
– Как это, ничего не умею. Я – классный водила.
– Таких водил, как ты, в городе несколько миллионов. А как только «крыши» зиминской у тебя не будет, то тут тебе «легавые» все и припомнят. А где сам-то Зимин сейчас?
– У бабы.
– У этой, что ли? – снова с карканьем засмеялся Волк. – У старушки своей? Че она ему сдалась? Молодые кончились в столице?
– Нужна она ему для чего-то. Я сам слышал, как он кому-то из партнеров по телефону говорил, что тошнит, а надо.
– Во понятия у вас, похлеще, чем в зоне. Сынка подставляет, его мамашу трахает, его папашу из бизнеса бортует. Ничего святого! Короче, Бугор! Хотя, какой ты Бугор, ты прыщик. Короче! Сиди и не рыпайся. Начнешь тачку выручать – привлечешь к себе внимание «уголовки». Оно нам сейчас не надо. Усек? Пусть думают, что у тебя к ней интереса нет. Но если они там чего-то найдут, то смотри… я за так из-за тебя к хозяину не пойду.
– Да не… чего они там найдут!
Гуров не стал звонить с помощью домофона внизу. Он воспользовался магнитным ключом, который ему дали оперативники, наблюдавшие за Зиминым. Ирина Андреевна Ратманова очень неохотно согласилась на эту встречу. Гуров сразу понял, что вызывать ее в полицию, даже к себе в МВД, бесполезно. Она сразу замкнется, как только узнает, о чем пойдет речь. Единственная возможность поговорить с ней по душам, хоть как-то заставить ее раскрыться – это встреча на ее территории. У нее дома.
И звонок снизу тоже может все испортить. Секунда, и Ратманова изменит намерение, не пустит его. Она и так колебалась почти постоянно, не надо ей давать время на раздумье. Пока полковник Гуров еще не пришел, вроде бы нет и опасности, но стоит ему появиться в поле зрения женщины, и былые страхи снова могут возобладать. Лучше сразу, лучше звонок в дверь, она открывает, и вот он я… природная воспитанность не позволит ей не впустить гостя. Ну а дальше уж самому не оплошать…
– Проходите! – Ратманова посторонилась, едва глянув Гурову в лицо. Она не спросила документов, не посмотрела подозрительно за его спину на лестничную площадку.
Лев вошел, старательно вытер ноги и чуть было не последовал за женщиной в гостиную. Эту ошибку надо срочно исправлять. За чаем разговор уже изначально доверительный, потому что враги чаи не попивают друг с другом. А, во‑вторых, женщина, угощающая гостя чаем, уж точно его не выгонит.
– Ирина Андреевна! – Гуров торчал столбом посреди прихожей как раз у поворота на кухню. – Не сочтите за нахальство. Чашечку чаю с дороги. Пить хочу весь день, а чай – лучший утолитель жажды.
– Хорошо, не хитрите, – кивнула Ратманова, но в уголках ее рта мелькнула еле заметная улыбка. – Так что вы хотели узнать о Глебе? – налив Гурову чай в большой красивый бокал спросила она.
– Много чего, Ирина Андреевна, – ответил Лев. – Вот вы его мать, вы ведь наверняка скажете, что ваш сын самый честный на свете, вы ни на йоту не сомневаетесь в этом.
– Я нисколько не сомневаюсь, что мой сын не способен сделать подлость, – после короткой паузы ответила женщина. – Честность в вопросах налогообложения – вопрос риторический. Это азартная игра с государством, в которой побеждают тузы в рукаве самого государства.
– Интересная мысль для домохозяйки, – похвалил Гуров.
– Это не моя мысль. Эта мысль принадлежит одному моему знакомому.
– Всеволоду Владимировичу Зимину, – кивнул Лев, прихлебывая чай. – Он мог такое сказать, он собаку съел на этом деле.
– Вы и о нем знаете?
– Да, конечно, мы же знакомились с вашим окружением, а из отношений с Зиминым вы тайны не делали. Так вот, что касается вашего сына. Вы знали, что он часть камня из карьера отпускает, не проводя продажу через кассу. Вижу, как вы реагируете, и сразу оговорюсь. Мой визит неофициальный. Я не следователь, я работаю в уголовном розыске, и никакие ваши слова не станут доказательством чьей-то вины. Мне нужно все это знать, чтобы побыстрее сориентироваться во всех этих событиях.
– Да, знала, – твердо ответила Ратманова. – У нас с сыном доверительные отношения, и я многое знаю о его делах. О краже у него документов тоже знаю, если вы надумали спросить и об этом.
– И вы знали, что Глеб часто берет документы домой? И что у него есть сейф для этого?
– Которым он так редко пользовался. Это мы с отцом настояли, чтобы он установил в квартире сейф. Но Глеб очень легкомысленно к этому относился. Он полагал, что дома находится в безопасности и что про документы никто не знает.
– А что Зимин по этому поводу говорил? – поинтересовался Лев. – Тоже сетовал, что Глеб не пользуется сейфом и что у него документы валяются по всей комнате?
– Почему валяются? Он так не говорил. Но он тоже мне советовал поговорить с сыном, чтобы тот серьезнее относился к таким вещам.
– До кражи? – быстро спросил Гуров.
– Что?
– Я говорю, Зимин на эту тему говорил до кражи у Глеба документов или после?
– Конечно же, до того, – пожала Ратманова плечами. – Какой смысл давать такие очевидные советы после. Глеб и сам понял все как надо. Об этом следовало бы побольше говорить его отцу. А Александр Иванович слишком легкомысленно поступил тогда и поступает не менее легкомысленно сейчас.
– Вы имеете в виду Пожерина?
И тут Ратманову прорвало. Она минут пятнадцать изливала Гурову душу о том, какой это человек, Пожерин. И то он делает не так, и вон то он делает не как все люди. И сына он портит, подарив ему бизнес, вот Зимин…
