– Не знаю, – сказал он. – Но думаю, лучше это прихватить. Похоже, Чижикова куда-то собиралась, но оставила все здесь.
– Думаешь, этот жетон – что-то вроде проходного билета? – скептически спросил Дремин. – По-моему, все это слишком сложно. Хватило бы и одного приглашения.
– Может быть, – отозвался Самсонов, пряча жетон в карман. – Но подстраховаться не мешает.
– Я пойду с тобой.
– Ни к чему.
– Подожди, выслушай! Внутрь не полезу, не волнуйся, но снаружи подежурю. Будем держать связь.
– Как ты это себе представляешь?
– Прилепим тебе микрофон. Если заявишься с приглашением, тебя проверять не будут.
– Уверен?
– Процентов на девяносто.
– Не так уж мало! – усмехнулся Самсонов. – Вот только где взять аппаратуру?
– Есть у меня знакомый парнишка, он все притащит.
– Серьезно?
– Угу. Согласен?
Самсонов пожал плечами:
– Почему бы и нет? Давай попробуем. Может, у тебя еще и камера найдется? В пуговице?
– Это вряд ли, – серьезно покачал головой Дремин.
– Ну, нет так нет. – Самсонов повернулся к двери. – Кажется, тут больше ничего полезного не найти. Пора двигать.
– Ящик все-таки прихвачу, – сказал Дремин. – На всякий случай.
– Надо поговорить с Пьером, – заметил Самсонов, когда полицейские вышли из гримерки. – Кажется, девчонки говорили, что он где-то возле сцены.
Самсонов и Дремин спустились и, притормозив пробегавшего мимо рабочего, спросили, где выход на сцену.
– Еще немного спуститесь, а потом налево и по коридору. Только никуда не сворачивайте, а то там много ответвлений, – отрывисто ответил тот и помчался дальше. Через плечо у него висел толстый, похожий на свернутую мурену кабель.
Полицейские двинулись в указанном направлении. Проходы были узкие, иногда было не разойтись с тем, кто спешил навстречу, и приходилось пропускать.
Света было мало – он шел от лампочек, свисающих в разных местах с потолка. Иногда идущие от них шнуры терялись в темноте, и казалось, что потолка нет вовсе, а лампочки появляются из ниоткуда.
Музыка звучала все громче. Это указывало на то, что полицейские на верном пути.
Наконец Самсонов и Дремин выбрались из лабиринта коридоров и оказались в толпе девушек и парней в самых разных костюмах. Здесь тоже пахло пудрой, потом и пылью. Она лежала на кулисах, на полу, стенах и вилась в воздухе.
– Ну и как мы его узнаем среди всей этой гвардии? – процедил Дремин.
– Кто больше всех распоряжается, тот нам и нужен, – отозвался Самсонов, обводя глазами присутствующих.
К полицейским протиснулся толстый клоун в невообразимом трико и кричащем гриме. На белом лице жуткой раной алел нарисованный до самых ушей рот. Между красными губами виднелись такие крупные зубы, что улыбка больше походила на оскал.
– Вы кто такие?! – прошипел он, наклоняясь к Самсонову и обдавая его запахом крепкого табака. Глаза у клоуна были маленькие и колючие – словно две льдинки, вставленные в мягкую оправу век.
– Нам нужен Пьер! – сделав страшные глаза, ответил Самсонов. – Срочно! Горим!
– Что случилось? – В голосе клоуна прозвучала обеспокоенность. Он невольно обернулся в сторону высокого тощего мужчины в синем пиджаке с розовым цветком в петлице. – Он сейчас занят.
– Некогда объяснять! – тревожным, если не сказать трагическим, голосом прошипел Самсонов. – Нам нужно срочно с ним переговорить.
Клоун помедлил всего секунду, затем протянул руку, указывая на мужчину с цветком.
– Пьер вон там. Надеюсь, у вас действительно что-то важное. – Он смерил полицейских недовольным взглядом и отошел, затерявшись в толпе танцовщиц в золотых смокингах.
– Пошли! – Самсонов начал протискиваться к Пьеру, стараясь не терять его из виду. Дремин не отставал, хотя ему было труднее, поскольку он тащил под мышкой ящик с вещами Чижиковой.
– Пьер? – тихо спросил Самсонов, подобравшись к мужчине в синем пиджаке почти вплотную.
Тот резко обернулся, удивленно моргнул и досадливо скривился. Его красивое лицо покрывал слой тонального крема, глаза и губы были подведены.
– В чем дело?! – проговорил он отрывисто.
– Нам надо с вами поговорить насчет Александры Чижиковой. – Самсонов украдкой продемонстрировал ему свое удостоверение.
– Кого? – не понял хореограф.
– Анабэль, – пояснил следователь.
– А-а, – протянул Пьер. – Она не появлялась уже пару дней. Никто не знает, где она. Мне придется ее заменить. Жаль, она отлично танцевала. – Хореограф приоткрыл кулисы и заглянул в щелку, через которую виднелась сцена. Вокруг гремела музыка, так что разговаривать приходилось, наклоняясь к самому уху собеседника. Губы у хореографа зашевелились, он что-то бормотал, видимо, комментируя выступление своих подопечных.
Самсонов бесцеремонно похлопал его по плечу.
– Анабэль убили, – сказал он, когда Пьер обернулся. – Поэтому она не приходила. Можете предположить, кто мог это сделать?
– Что?! – На лице Пьера появилось выражение растерянности. Вся его раздражительность вдруг пропала, оказавшись напускной. Он проговорил совершенно другим тоном:
– Давайте отсюда выйдем.
Он направился вдоль кулис, полицейские последовали за ним. Вскоре все трое выбрались из толпы на лестницу, где под знаком «Не курить» стояла большая металлическая урна, полная окурков. Некоторые еще дымились.
– Вы серьезно? – проговорил, доставая пачку «Мальборо», хореограф. – Анабэль убили?
– К сожалению, да, – ответил Самсонов.
– Кто?
– Это мы и пытаемся выяснить.
– Ясно. – Пьер вытащил сигарету и воззрился на полицейского. – Как?
– Как это случилось? – уточнил следователь.
Хореограф кивнул.
– Ее перемололи утилизатором. Это что-то вроде мясорубки для промышленных отходов. – Самсонов внимательно наблюдал за реакцией собеседника. Пьер вздрогнул и медленно вставил сигарету в рот. Начал шарить по карманам в поисках зажигалки. Дремин молча протянул ему свою.
– Спасибо. – Хореограф рассеянно кивнул и, прикурив, глубоко затянулся. – Это ужасно! – Его покрытое гримом лицо исказилось гримасой.
– Вы были друзьями? – пустил пробный шар Самсонов.
– Скорее, приятелями.
– А любовниками?
– Нет. – Пьер помахал сигаретой в воздухе. – Это не мой профиль. Но она говорила, что у нее серьезные отношения с каким-то парнем.
– Максом? – уточнил Самсонов.
