Мужчина протянул руку, полицейский пожал крепкую сухую ладонь.
– Виктор Андреевич, – представился Каринин отец. – Рад, что мы наконец встретились. Я скоро уезжаю и хотел с вами познакомиться.
– Да, Карина говорила, – ответил Самсонов.
Все трое сели, тут же подошел официант с еще двумя комплектами меню.
Следователь рассматривал мужчину напротив. Аристократическое лицо с тонкими чертами, внимательные глаза, твердая линия рта. Волосы рыжеватые, слишком длинные, на взгляд Самсонова, но аккуратно уложенные. Они с Кариной были совсем не похожи. Впрочем, полицейского это не удивило: девушка говорила, что пошла в маму.
– Я так понимаю, времени у нас немного, – проговорил Виктор Андреевич, бросив взгляд на часы.
– К сожалению, да, – ответил Самсонов. – Много работы, и так еле вырвался.
– Понимаю. Что расследуете? Я пытался узнать у Карины, но она говорит, что это секрет.
– В общем-то, так и есть.
– Ну, не буду вас пытать. – Виктор Андреевич раскрыл меню. – Что закажем?
– Я, пожалуй, возьму роллы, – проговорила Карина. – И чизкейк на десерт.
Через некоторое время, когда вызванный официант записал заказ и ушел, разговор возобновился.
– Как вы с Кариной познакомились? – спросил Виктор Андреевич.
– А она не рассказывала? – Самсонов бросил взгляд на девушку.
– В двух словах. Хотелось бы услышать ваш вариант.
– Папа, что за допрос! – Карина слегка шлепнула отца по руке. – Кто из вас полицейский вообще? Ты или Валера?
– Мы столкнулись в супермаркете, – сказал Самсонов, улыбнувшись. – Я случайно налетел на Карину, и она уронила корзину…
– Да нет, это я в тебя врезалась! – перебила девушка. – Засмотрелась на пирожные, наверное. Точно уж и не помню.
– Да, ты всегда была сладкоежкой, – с усмешкой прокомментировал Виктор Андреевич. – Простите, я на минутку. – Он встал. – Не скучайте.
– Кем твой отец работает? – спросил Самсонов, когда они с Кариной остались вдвоем.
Девушка на миг замерла, потом смущенно хихикнула.
– Слушай, стыдно сказать, но даже толком не знаю. – Она повертела в руках полупустой бокал. – Он подолгу на одном месте не задерживается.
– Почему?
– Говорит, рыба ищет, где глубже.
– Делает карьеру?
– Да, наверное. Во всяком случае, так он считает.
Каринин отец вернулся через пару минут, и разговор продолжился. На Самсонова Виктор Андреевич произвел впечатление интеллигентного человека, который, впрочем, слишком занят делами: иногда полицейскому казалось, что собеседник погружается в свои мысли и выпадает из общего разговора. Пару раз он ловил на себе его внимательный взгляд и надеялся, что не разочаровал отца своей любимой.
Через час Самсонову позвонил Коровин. Пришлось уйти, извинившись за то, что обед был таким недолгим. Полицейский решил, что попозже позвонит Карине и узнает, что сказал о нем отец.
– Рад, что мы познакомились, – сказал на прощание Виктор Андреевич. – Теперь даже не знаю, когда увидимся. Но по крайней мере я буду знать, с кем моя дочь проводит время.
По дороге в управление Самсонов набрал Коровина.
– Валер, хорошие новости! – голос у него был полон энтузиазма.
– Ну?! – оживился Самсонов.
– Есть один тип, которого наша старушка узнала. Она уверена, что он приходил в зал Индии и именно за ним пошел Горелов.
– Кто?
– Я уже выслал тебе его дело с фотографией. Архитектор. Его зовут Мечев Сергей Дмитриевич, сорок восемь лет. И знаешь, что самое интересное?
– Понятия не имею. Выкладывай.
– Он работал на всех трех мостах. Для первого моста делал пролет, для второго – три опоры, а для того, что должен открыться, – устои. И вот еще что: Лукин вел его дело!
– Какое дело? – не понял Самсонов. – А, ты имеешь в виду, когда расследовал убийство… Марины? Этот парень был у него в числе подозреваемых? Я не помню, чтобы в деле…
– Нет, Валер, ты не понял. Лукин вел дело Мечева за пять лет до того, как погибла твоя сестра. Архитектора замели по поводу избиения какого-то парня. Правда, отпустили за недостатком улик.
– Понятно. Значит, уже тогда склонность к насилию проявлялась.
– Вроде того. И не только к насилию.
– Ты о чем?
– О склонностях. И парнях.
– Давай не темни. Говори конкретно, на что намекаешь.
– А я, Валер, не намекаю. Тот парень, которого Мечев отметелил, был геем, они с архитектором встречались около трех месяцев, потом Мечев из-за какой-то мелочи отходил его так, что тот три недели в больнице провалялся.
– Это он подал заявление на своего любовника?
– Да. А то кто же?
– Как его зовут?
– Не помню. Это что, важно?
Во время разговора Самсонов успел дойти до своего кабинета и открыть письмо Коровина с делом Мечева. Теперь с экрана на него смотрело напряженное лицо с тяжелым подбородком, высоким лбом и небольшими, близко посаженными глазами. Нос словно рассекал голову надвое, а тонкие, плотно сжатые губы походили на прорезь и напоминали рот ящерицы.
Лицо человека, с которым Самсонов только что обедал!
Только цвет и длина волос другие. У Мечева-архитектора они были короткие и черные – как у того, кто получился на фотороботе, составленном любителем мостов Жорой и смотрительницей музея, а у Мечева – отца Карины они были рыжие и длинные, маскирующие высокий лоб и шрам в форме полумесяца. И еще брови, похоже, фальшивому Виктору Андреевичу пришлось себе подрисовать: на фото они были практически незаметны. Самсонов вспомнил: он был уверен, что смог бы опознать человека, напавшего на Горелова, по фотороботу. Как же он ошибался!
Следователь почувствовал, что проваливается в ледяную бездну. Кабинет сузился до размеров фотографии, и Самсонов остался один на один с убийцей.
Он не знал, сколько времени так просидел. Из транса его вывел голос Коровина.
– Что? – тихо отозвался Самсонов, через силу моргнув и заставив себя отвести взгляд от экрана.
– Куда ты пропал?!
– Просто… задумался.
– Я говорю, что забыл фамилию пострадавшего, но если ты считаешь, что это важно, то сейчас найду.
– Чуприн, вот как его фамилия, – проговорил Самсонов, быстро просмотрев дело дальше. Он с радостью сменил фотографию Мечева на обычный текст. – Василий Максимович. Проверь его на всякий случай. Алиби и все такое.
Коровин фыркнул:
– Ну, спасибо. Вот именно с геем поболтать я всегда готов, ты же меня знаешь!
