Я поцеловала ребенка.
– И я тебя люблю. Просто так.
– Лампа, не делай губы, как у Катиной мамы.
– Никогда, разве я похожа на дуру? – ляпнула я и прикусила язык.
– Ты красивая, как принцесса, – продолжала Киса, – самая лучшая, мне другая не нужна. У нас мыло есть?
– Конечно, – опять удивилась я.
– Ядовитое?
– Обычное, хорошее, приятно пахнет.
– Негр может таким добела отмыться? Или ему ядовитое надо?
– Про какое отравленное мыло ты говоришь? – не поняла я.
Киса втянула голову в плечи, согнулась и забасила:
– Если фломастерами перемазались, бегите вниз, возьмите в туалете ядовитое мыло, оно любую черноту отскребет. Ваше групповское не пойдет, нежное больно.
Малышка выпрямилась.
– Так няня Раиса Ивановна говорит. У нас дома есть ядовитое мыло?
Я открыла подъезд.
– Вы к кому? – спросил охранник.
– Мы домой, – пропищала Киса, – вместе с Лампой.
У парня забегали глаза.
– Извините, Евлампия Андреевна, не узнал вас. Вы сегодня… такая… необычная.
Я ликовала. Не зря потратила деньги. Тональный крем «Аенвит» оказался на удивление хорош. Даже секьюрити, которого ничего, кроме футбола и рыбалки, не интересует, заметил, как я похорошела.
– Ну ваще просто, – продолжал охранник.
– Спасибо, Евгений, – кокетливо ответила я, – теперь каждый день так выглядеть буду.
– То-то ваш муж офигеет, – брякнул страж подъезда.
Открыв входную дверь, я услышала радостное повизгивание и цокот когтей по паркету. Мопсихи Фира с Мусей неслись встречать пришедших. Я села на корточки, распахнула объятия и воскликнула:
– Ура! Мама дома! Сейчас съедим вкусный паштет из банки и погуляем по крыше.
Но вместо того, чтобы, как обычно, кинуться целовать хозяйку, собаки притормозили и замерли.
– Девочки, вы меня не узнали? – засмеялась я. – Ну, скорей, идите сюда.
Муся присела, Фира сгорбилась, потом обе взвизгнули и заползли под консоль. Худенькая Муся спряталась там полностью, у толстой Фиры снаружи осталась попа с загнутым вверх хвостом.
– Что случилось? – не поняла я.
Хвост Фиры завилял.
– Они описались и обкакались, – доложила Киса, – так всегда делают, когда пугаются.
– Чего им бояться, – рассердилась я, – безобразницы! Не могли подождать, пока я их на крышу отведу. Фу! Стыдоба! Взрослые совсем, а ведут себя хуже щенков.
– Не ругай их, – попросила Киса.
За спиной раздалось характерное попискивание, кто-то открыл электронный замок.
– Вот и я, – пропела Краузе, – решила в клинике не ночевать. Все равно зуб болит, какая разница где ему ныть?
– Роза Леопольдовна, – закричала малышка, – дай скорей ядовитое мыло, Лампе нужно.
Я обернулась и увидела Краузе. На носу няни, несмотря на вечерний час, сидели очки от солнца с очень темными стеклами.
– А‑а‑а‑а! – неожиданно заорала Роза. – Боже всемилостивый! Где она?
Трясущимися руками няня схватила со столика брелок тревожной кнопки и нажала на него. Очки слетели с ее лица. Я увидела, что у Розы Леопольдовны нет глаз, на их месте ровная кожа, и завопила:
– А‑а‑а‑а!
Киса упала на живот и засунула голову под консоль, теперь оттуда торчала попа Фиры и две детские ноги в розовых тапочках.
Входная дверь отворилась и стукнулась о стену, на потолке закачался красивый фонарь из разноцветного стекла, который мы с Максом привезли из Италии. Светильник понравился мужу до такой степени, что Вульф держал его на коленях во время рейса из Милана в Москву и ни разу не поставил коробку на пол.
В холл ворвались два парня в шлемах-масках с автоматами в руках.
Я попятилась к вешалке.
Игорь Львович, подписывая с Максом договор купли-продажи квартиры, сказал: «Насчет безопасности не волнуйтесь. Дом находится под охраной группы «Гамма-молния». Только надавите на кнопку, и появится помощь, моргнуть не успеете, как вашим обидчикам головы оторвут».
Помнится, я Максимову не поверила. Людям с оружием придется откуда-то ехать, в Москве пробки, я буду моргать этак час, пока приедет подмога. Но сейчас ОМОН возник словно из воздуха! Как такое возможно?
– Лежать всем! – заорал грубый бас.
Мы с Розой Леопольдовной одновременно рухнули на пол и оказались нос к носу.
– Боже, – зашептала я, – где ваши глаза?
– У меня все на месте, – чуть слышно ответила няня, – прекрасно вижу вас. Это блефаропластика, на веках пластыри телесного цвета, в них дырки, видите?
Я вгляделась в жуткую жуть и перевела дух.
– Фуу!
– А с вами что? – забеспокоилась Роза Леопольдовна.
– Ничего. Почему вы спрашиваете?
– В зеркало давно смотрели?
– Днем.
– Гляньте сейчас.
Я попыталась встать.
– Лежать! – гаркнул мужчина, охранявший входную дверь.
– Молодой человек, я хозяйка квартиры, – представилась я лежа, – не знаю, почему наша няня вас вызвала, она только из больницы приехала. После наркоза у людей бывает психоз.
– Посторонних нет, – доложил охранник, выходя из гостиной, – все чисто.
Дверной замок запищал, в холле, радостно улыбаясь, появился Макс, но уже через секунду веселое выражение испарилось с лица супруга, в его руке сам собой очутился пистолет.
– Код два, – заорал тот, что стоял в коридоре, – мужик, на колени.
Я кинулась к Вульфу.
– Спокойно. Это секьюрити, их Краузе вызвала. Ребята, это хозяин дома.
– Да, да, да, – залепетала Роза Леопольдовна, – я испугалась, кнопочку надавила.
Макс опустил оружие.
– Вы кто? – спросил он у меня.
– Хватит шутить, – попросила я, – твоя жена.
– Она умоется ядовитым мылом, – пропищала Киса. – Лампа не хочет стать, как мама Кати. Макс, у тебя есть любовница?
Секьюрити заржали.
Муж уставился на меня.
– Что с тобой?
– Сегодня все с ума посходили, – рассердилась я, – задают одинаковый вопрос. Неужели я так мерзко раньше выглядела? Стоило воспользоваться косметикой, как у окружающих глаза на лоб полезли.
– Немедленно посмотри на себя, – приказал Макс.
Я пожала плечами и повернулась к шкафу.
