Город стал стремительно наполняться светом и теплом, заставив людей поднять глаза к небу и увидеть, как жаркое колдовское солнце, сотворенное их далекими предками много веков назад, падает вниз, лишенное магической опоры.
– Да… – успела довольно улыбнуться Нинэ-пухуця, и солнце рухнуло прямо на повернутого истукана, расплескавшись во все стороны подобно просочившейся из древесного улья капле янтарного меда.
Никто и ничего не успел понять, сделать, почувствовать.
Просто Дан-Хаяр перестал существовать, оставив после себя лишь большое пятно чистого до блеска, хорошо прокаленного рыжего песка.
* * *
Гребцы сидят на кораблях спиной вперед, лицом назад. Поэтому именно они первыми увидели, как далекое солнце предков внезапно ухнуло вниз – и мир вокруг сразу заметно потускнел. Сир-тя мгновенно забыли обо всем вокруг, бросили весла, вскочили, с посеревшими лицами указывая на горизонт:
– Что это? Что? Что случилось?!
Почувствовав неладное, юная чародейка выскочила из каюты, выбежала на корму. Замерла, крепко вцепившись руками в перила. Прошептала с усмешкой:
– Ты все-таки успел, мой храбрый воевода…
– Что? Что там? – с небольшой задержкой на корме появились Ганс Штраубе и Матвей Серьга.
– Ничего страшного, – пожала плечами темная ведьма. – Просто катастрофа… – И она повысила голос, крича так громко, чтобы ее услышали все сир-тя на всех стругах: – Смотрите все, до чего довели наш мир взбесившиеся языческие колдуны! Они убили наше солнце, солнце наших предков! Теперь на нашу землю придет холод ледяного севера и убьет все! И птиц, и зверей, и наши густые леса. Но вам нечего опасаться, братья мои!!! В замерзших лесах останется в достатке оледеневших зверей и деревьев, чтобы наши сородичи имели в достатке и мясо, и дрова! Им будет чем согреться, и они не будут знать голода! У наших сородичей есть достаточно времени, чтобы собраться, подготовить хорошее снаряжение и не спеша уйти на юг, в теплые земли! Вспомните, сколь богат наш Ямал! Даже замерзнув, он позволит народу сир-тя безбедно прожить еще не один год! Дайте им время понять, что случилось, братья! А мы должны исполнить свой долг! К веслам, братья мои, к веслам! Мы не способны вернуть назад наше солнце, но мы можем возродить наш мир в новых землях! К веслам!
Гребцы вняли призывам повелительницы, вернулись на свои места, и вскоре широкие деревянные лопасти опять вспенили воду.
– Свят, свят… – перекрестился Матвей на серое северное небо. – Что же будет?
– Одно я могу сказать точно, любый мой, – ответила ему юная чародейка. – Нестерпимый холод севера куда надежнее любого острога сохранит золото, прикопанное на острове нуеров, на берегу озера, под Троицкой твердыней. Лет через пять мы сможем приплыть сюда и забрать все тихо и незаметно. Ибо здесь больше не будет никаких любопытных глаз.
– Это золото ватаги! – сурово нахмурился атаман.
– А разве я спорю? – пожала плечами девушка. – Но поделить его сейчас мы все равно не в силах. Однако хорошо уже то, что беспокоиться о нем нам ни к чему. Оно надежно заперто и не достанется никому постороннему. Так что давай сначала подумаем о нашем сыне, любый, хорошо? Содержимого наших трюмов достаточно, чтобы поддержать твоих сотоварищей до того дня, когда мы вывезем главные сокровища. Они вернутся, вы встретитесь, договоритесь…
– Да, ты права, – согласился Серьга. – Поперва расплатимся со Строгановыми, дабы совесть свою от долгов очистить. Опосля сберемся все ватагой своей, струги хорошо для севера снарядим и дело свое закончим…
Матвей спустился вниз, к закрепленному у борта рулевому веслу. Проводив его взглядом, наемник тихо сказал:
– Ты что-то недоговариваешь, умная девочка.
– Если ты беспокоишься за своих друзей, немец, то с ними ничего не случится, – спокойно ответила Митаюки. – Казаки не привыкли ждать милости от небес, богов и мира вокруг. В их привычке самим менять то, что им не нравится. Остроги крепки, теплы, вместительны, их амбары полны припасами, а очаги горячи. Жить в них можно хоть целый год в любой холод. А когда люди поймут, что тепла не будет – сядут в струги и уйдут. Мыслю, будущей весной ты с легкостью найдешь их всех в Пустозерском остроге.
– И? – вопросительно прищурился наемник.
Чародейка вздохнула:
– Знаю я вас, русских. Вечно вы рветесь всех спасать, защищать, заботиться, жертвовать собой. Я сказала вам то, что вам нужно знать, чтобы вы не повернули назад.
– Тогда какова правда?
– Я забрала из мира сир-тя всех, кто мне верил, – кивнула в сторону взмахивающего веслами каравана темная ведьма. – Я предупредила об опасности нашего маленького Маюни, и он должен спасти Устинью. Что еще должно меня беспокоить?
– Значит, все остальные умрут?
– Люди слишком привыкли, что кто-то другой заботится об их благополучии, – вздохнула черная ведьма. – Зажигает солнце, оберегает от врагов, позволяет безбоязненно собирать плоды и ягоды, пригоняет мясо, позволяет беззаботно веселиться теплыми вечерами вокруг священного дерева. Чтобы спастись, этим людям нужно будет принять решение. Бросить все родное и привычное, собрать только самое нужное и пойти туда, где их не ждет ничего, кроме новых испытаний. Но ты хорошо понимаешь, наемник, что никто из простолюдинов этого не сделает. Они будут ждать и надеяться. Надеяться на то, что кто-то придет и спасет, что кто-то снова зажжет для них теплое ласковое солнце, что кто-то вернет им сытость и беззаботность. Что все опять станет хорошо. Что все станет хорошо само собой. Они будут надеяться и ждать, рубя оледеневший лес на дрова, а мерзлые туши на мясо. Надеяться и ждать. Надеяться и ждать… До тех пор, пока дрова и мясо не кончатся. После этого все они умрут.
– Ты говоришь об этом с таким спокойствием, девочка? – удивился Ганс Штраубе.
– Чтобы разбудить в человеке его силу, наемник, нужно заставить его заглянуть в глаза смерти. Я должна была дать своему народу этот шанс. Те, кто проснется, станут героями, возродившими силу сир-тя. Испытание смертью – это единственный шанс, который способен вернуть сир-тя к власти над миром.
– Ты полагаешь, это возможно, девочка? – хмыкнул немец. – Мир велик, а царствие сир-тя уже практически мертво.
– Разве? Посмотри мне в глаза, Ганс Штраубе, – тихо попросила девушка и широко распахнула веки. – Неужели ты не понимаешь, что если мир сир-тя мертв, то я осталась единственной настоящей колдуньей на всей земле? Так ответь мне, разве нигде под солнцем не найдется богатых ничейных земель, где бы я смогла основать себе новое царство сир-тя? – Митаюки-нэ чуть помедлила и улыбнулась: – Впрочем, почему обязательно ничейных? Занятые другими правителями земли меня тоже устроят.
Наемник передернул плечами, словно из черных глаз служительницы смерти на него повеяло холодом вечности, и склонился в поклоне:
– Все, что пожелаете, ваше величество. Если вы затеете войну с этим миром, я предпочел бы остаться на вашей стороне. Мой меч и моя винтовальная пищаль всегда в вашем распоряжении.
