– Теперь он попался! – провозгласил он.
Террел задумчиво посмотрел на него.
– Попались-то они все, но только на кражах у Ловенстейнов и Джексонов, – спокойно сказал он. – А вот с убийством миссис Льюис посложнее. Господин окружной прокурор, я с самого начала следствия считал, что оно требует отдельного расследования.
Уоррен реагировал так, как будто его ужалила пчела. Он свирепо воззрился на шефа.
– О чем вы говорите? Ее убил Робинс! В этом нет никакого сомнения.
– На первый взгляд – да, – возразил Террел, – но для суда этого недостаточно. Давайте посмотрим, что нам известно. Робинс работал у Рэйсона. Буян, сидел в тюрьме, но он представил алиби. Он утверждает, что всю ночь провел с женщиной. Я имею в виду ночь убийства. Мы беседовали с этой женщиной. Она признает, что в ресторане подсела к нему и попросила прикурить. Они разговорились, вместе вышли из ресторана, после чего расстались. Во всяком случае, она так заявила, но я уверен, что она лжет. До определенного момента ее история совпадает с историей Робинса. У нее хватило ума сообразить, что мы можем найти двадцать свидетелей, которые видели, как она подошла к нему. Но никто не видел, садился ли Робинс к ней в машину. У нее скверная репутация. Стоит ее престарелому мужу уехать в Нью-Йорк – а ездит он, по крайней мере, раз в месяц, – как она прыгает в постель с первым попавшимся мужчиной.
Откормленное лицо Уоррена приобрело лиловый оттенок.
– Вы говорите о миссис Элен Бут? – проскрежетал он, подавшись вперед и свирепо глядя на Террела. – Да будет вам известно: миссис Бут – моя приятельница, а то, что вы сейчас сказали, равносильно клевете, и это может стоить вам места! Миссис Бут, позвольте вам сказать, – достойнейшая женщина, и я поражаюсь и стыжусь, что сочли допустимым послать к ней своих людей с подобными вопросами. Это просто позор! Я не в силах понять, как человеку с вашим опытом могло даже в голову прийти проверять это грязное алиби… именно так – грязное, безосновательное алиби.
Террел заколебался. Он прекрасно знал, что Элен Бут – нимфоманка, но если она дружила с прокурором, необходимо разыгрывать свои карты с осторожностью.
– Я лишь передаю то, что мне сообщили, – сказал он бесстрастно.
– Значит, это гнусная ложь! – завопил Уоррен, с грохотом опуская кулак на стол. – Вы только посмотрите на него! Головорез! Получил срок за нападение на полицейского! Бабник! Специалист по замкам! Я повешу на него это убийство, чего бы мне это ни стоило!
– Но как? – возразил Террел. – Окажись при нем ожерелье Эсмальди – дело другое, но ведь оно пропало. Мы проверили все депозитные сейфы в городе, искали повсюду… никакого результата.
– Плевать мне на ожерелье, – сказал Уоррен. – Он мог отослать его почтой… мог засунуть куда угодно. Важно другое: он дрался с миссис Лыоис. У него царапины на руках. Он пытался сжечь окровавленную рубашку, но вашим людям удалось установить, что кровь на ее останках соответствует группе крови миссис Льюис.
– У него та же группа, – напомнил Террел.
Уоррен откинул голову назад. Его прищуренные глаза смотрели на капитана испытующе и враждебно.
– Вы что, держите сторону этого головореза, Террел? – спросил он угрожающе. – С моей точки зрения, это выглядит именно так.
Террел был слишком опытен, чтобы подобное замечание могло его смутить, однако он еще раз напомнил себе об осторожности.
– Ничего подобного, господин прокурор. Я только хочу предупредить, что тех доказательств, которыми мы располагаем, недостаточно, чтобы обосновать в суде обвинение в убийстве.
Уоррен потер подбородок мясистой рукой и улыбнулся. Это была нехорошая улыбка.
– Это вы так думаете. А теперь напомню вам: дело веду я. Я сумею обосновать обвинение. Мне нужно поговорить с этой женщиной… Гаммрич. Пусть ее сейчас же привезут сюда!
Через час высокая длиннолицая женщина в полицейской форме ввела Марту во внушительный кабинет Уоррена. Прокурор отослал ее небрежным жестом, велев подождать за дверью. Когда та вышла, он повернулся к Марте, которая стояла перед ним, трясясь, словно желе, с покрасневшими от слез веками и нестерпимо голодная. Три дня на отвратительной тюремной еде сломали ее дух, как ничто другое. Уоррен оглядел ее с отвращением – он не терпел толстых женщин. Тем не менее он изобразил улыбку и указал на кресло.
– Миссис Гаммрич? Садитесь.
Он выбрал в ларце на столе сигару и отрезал кончик золотой гильотинкой. Марта шлепнулась в кресло. Ее маленькие глаза испуганно метались по комнате, как пойманный грызун, обследующий свою клетку. Раскурив сигару, Уоррен заговорил:
– Здесь у меня ваше досье, – он постучал ухоженным ногтем по кипе бумаг. – Пять лет за кражу драгоценностей… а теперь еще это. – Он наклонился вперед и пытливо взглянул в лицо Марты. – Имейте в виду, миссис Гаммрич, что ваше прошлое повлияет на решение присяжных. Я мог бы потребовать для вас десятилетнего заключения.
Марта вся сжалась. Ее жирное тело затряслось мелкой дрожью. Десять лет этой ужасной пищи! Теперь она горько жалела, что таблетки, о которых она нахвасталась Генри, всего лишь выдумка.
Уоррен пыхнул сигарой, окружив себя венчиком пахучего дыма.
– С другой стороны, я мог бы убедить присяжных отнестись к вам снисходительно, – он ткнул сигарой в сторону Марты. – При аресте вы сказали, что Робинс убил миссис Льюис. Откровенно говоря, меня интересует именно это. Я хочу добиться осуждения его за убийство. Если вы готовы дать показания против него, я могу обещать вам три года вместо верных десяти. Решайте сами. Вы готовы стать свидетелем обвинения?
Марта не колебалась ни секунды.
– Да, – сказала она.
Фланирующей походкой Стив Хармас вошел в приемную и улыбнулся Пэтти Шоу.
– Как тебе мой красивый загар? – осведомилась она.
– Не будь я респектабельным семейным человеком, поцеловал бы тебя.
– Приятно слышать, – откликнулась Пэтти. – Очень жаль, но если тебе так приспичило с кем-нибудь поцеловаться, заходи в берлогу и поцелуй медведя, – она повела своими хорошенькими глазками в сторону двери. – Он как раз в подходящем настроении.
Хармас пожал плечами.
– Не беспокойся, милая Пэтти. Я хочу попросить тебя об одном одолжении. На той неделе мы с Максом поспорили насчет твоего роста. Встань на секундочку. Я только хочу убедиться.
Пэтти захихикала.
– Старый фокус. Я встану, а ты ущипнешь меня за то самое место. Ступай, Мэддокс ждет.
– Мисс Шоу, мне кажется, вы становитесь слишком искушенной особой, – сказал Хармас с шокированным видом. – У меня и в мыслях не было ничего подобного.
– Иди и займись делом.
Хармас печально покачал головой и вошел в кабинет Мэддокса. Тот встретил его свирепым взглядом.
– Нашел ожерелье?
