Книга Шопенгауэр как лекарство, страница 79. Автор книги Ирвин Д. Ялом

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Шопенгауэр как лекарство»

Cтраница 79

Стюарт тогда возразил:

— Но ведь мы же здесь говорим о том, что нас беспокоит, разве не так?

На что Джулиус ответил:

— А как, по-твоему, должна чувствовать себя группа, изо дня в день выслушивая одно и то же?

— Я думаю, это должно быть очень занудно и скучно.

— Задумайся над этим, Стюарт. Какой тебе интерес быть занудным и скучным? А потом подумай, почему ты ни разу не сжалился над слушателями.

Стюарт подумал и через неделю сообщил, что сам удивляется, как мало, оказывается, он раньше над этим задумывался:

— Моя жена считает меня занудой — она все время твердит, что я «пустое место», и мне кажется, что группа тоже так думает. И я уже забыл, когда в последний раз кого-то жалел.

Прошло еще немного времени, и Стюарт признался в своей главной проблеме: в том, что его постоянно и необъяснимо раздражает двенадцатилетний сын. Тони был первым, кто вскрыл этот ящик Пандоры. Он задал Стюарту следующий вопрос:

— А каким ты сам был в его возрасте?

Стюарт признался, что у него было нищее, безрадостное детство: отец умер, когда ему было восемь, мать работала на двух работах, и ее постоянно не было дома, он был предоставлен самому себе, вечно болтался с ключом на шее, сам готовил себе обед и месяцами носил одну и ту же одежду. Став взрослее, он сумел подавить в себе эти воспоминания, но появление сына вновь заставило их вернуться.

— Конечно, глупо винить сына, — говорил он, — но я ничего не могу с собой поделать. Мне завидно и обидно видеть, как ему, подлецу, хорошо живется.

И опять Тони оказался первым, кто нанес зависти Стюарта сокрушительный удар. Он сразил его таким замечанием:

— А ты не пробовал почувствовать гордость за то, что это ты обеспечил своему сыну такую счастливую жизнь?

Почти все в группе сделали заметные успехи. Джулиус и прежде много раз наблюдал такое: стоит только группе дозреть до определенного уровня, как кажется, что все без исключения сразу становятся лучше. Бонни все еще металась между двумя огнями: ненавистью к бывшему мужу, который ее бросил, и облегчением от того, что наконец-то вырвалась из рук человека, которого ненавидела всеми фибрами души.

Гилл каждый день ходил в группу анонимных алкоголиков — семьдесят занятий за семьдесят дней, — но, с тех пор как он бросил пить, его семейные трудности скорее выросли, чем уменьшились. И это не было неожиданностью для Джулиуса: он знал, что как только один из супругов делает успехи, относительное равновесие супружеских отношений нарушается и, если оба хотят сохранить семью, второй супруг тоже должен пережить изменения. Гилл и Роуз начали ходить к семейному психотерапевту, но Гилл был убежден, что Роуз никогда не изменится. Однако теперь его уже не пугала возможность развода: он впервые по достоинству оценил одну из любимых поговорок Джулиуса: Хочешь сохранить семью — готовься к разводу.

Тони делал поразительные успехи — как будто внутренние силы Джулиуса капля за каплей перетекали к нему. С подачи Пэм и при дружном одобрении группы он решил, что пора покончить с жалобами на собственное невежество и начать, наконец, что-то с этим делать, — и записался сразу на три курса в местном вечернем колледже.

Но какими бы волнующими и приятными ни были эти перемены, внимание Джулиуса по-прежнему было приковано к Филипу и Пэм. Почему их отношения так беспокоили его, было для него загадкой, но он был убежден, что за этим скрывается что-то важное. Иногда, размышляя о них, он вспоминал фразу из Талмуда: «Спасти одного человека значит спасти целый мир». Постепенно желание спасти их отношения начало вытеснять все остальное, сделалось его идеей фикс. Ему казалось, он должен во что бы то ни стало извлечь этих людей из-под искореженных обломков столкновения, случившегося много лет назад. Как-то, размышляя над этой цитатой из Талмуда, он неожиданно вспомнил Карлоса. Карлос был его пациентом несколько лет назад — нет, должно быть, гораздо раньше, не меньше десяти лет назад, потому что он помнил, как рассказывал про него Мириам. Это был откровенно неприятный молодой человек — грубый, бестолковый, самовлюбленный тип, к тому же волочившийся за каждой юбкой. Он попал к Джулиусу после того, как у него обнаружили злокачественную лимфому. Джулиус помог Карлосу серьезно измениться, особенно в том, что касалось его отношения к людям, и это позволило Карлосу уже задним числом наполнить собственную жизнь смыслом: за несколько часов до смерти он прошептал Джулиусу: «Спасибо за то, что ты спас мою жизнь». Джулиус нередко вспоминал эту историю, но теперь она приобрела для него совершенно новый смысл, неизмеримо важнее — и не только в том, что касалось Филипа и Пэм, но и его собственной жизни.

Филип во многом изменился — стал открытее, общительнее, даже время от времени смотрел в глаза другим — всем, кроме Пэм. Когда прошли условленные полгода, он даже не заикнулся о том, чтобы бросить группу, и лишь когда Джулиус сам спросил, Филип ответил:

— Видишь ли, групповая терапия оказалась более сложным явлением, чем я думал. Меня бы, конечно, устроило, если бы ты начал супервизию и одновременно позволил мне ходить в группу, но ведь ты против «двойных отношений», так что я остаюсь в группе до конца года, а супервизию мы начнем после.

— Отличное решение, — согласился Джулиус. — Только, увы, это не зависит от меня: у меня есть только год. У нас остается четыре месяца, так что пока время есть, а там посмотрим.

То, что Филип изменил свое решение и продолжил посещать группу, не удивило Джулиуса: люди часто приходят в группу, имея в виду какое-нибудь одно четкое желание, например, улучшить сон, отделаться от кошмаров или преодолеть какую-нибудь фобию, а потом, через несколько месяцев, начинают формулировать свои задачи несколько иначе и уже нацеливаются на что-нибудь посерьезнее, вроде того, чтобы научиться любить, обрести интерес к жизни, справиться с одиночеством или повысить самооценку.

Время от времени группа осаждала Филипа вопросами, как Шопенгауэр смог помочь ему там, где сам Джулиус оказался бессилен. Поскольку разговоры о Шопенгауэре каждый раз упирались в какие-нибудь философские тонкости, Филип однажды предложил выступить с получасовой лекцией на эту тему. Группа застонала, и Джулиус попросил его ограничиться самым необходимым, не вдаваясь в подробности.

На следующем занятии Филип приступил к своей краткой лекции, которая, как он обещал, лаконично ответит на вопрос, как именно Шопенгауэр ему помог.

Держа конспект в руке, но так ни разу и не глянув в него, он завел глаза к потолку и начал:

— Невозможно говорить о Шопенгауэре, не коснувшись вначале Канта, которого, наравне с Платоном, он почитал превыше всех остальных. Кант, скончавшийся в 1804 году, когда Шопенгауэру было шестнадцать лет, совершил революционный переворот в философии, открыв, что человек не способен сколько-нибудь достоверно воспринимать реальность. Кант рассуждал следующим образом: поскольку ощущения, поступающие к нам от органов чувств, обрабатываются нашим врожденным нейроанатомическим аппаратом и вся информация осмысливается в таких случайных категориях, как пространство и время, то…

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация