Темные глаза стали ледяными.
— Я здесь до тех пор, пока Аден не сможет занять свое место. Ни минутой дольше.
— А как же Аден? Ты его ближайший родственник. Ты… хотя бы попытаешься вести себя прилично? Ради него?
По лицу Саида пробежала тень; теперь его выражение было пугающе пустым. Мертвым.
— Для Адена лучше всего, если я буду держаться подальше. Как я и собираюсь.
Глава 4
— Как вы могли не знать, что ребенок выжил?
Саид сглотнул, глядя на море людей, которые ждали от него объяснений. Холодный пот проступил у него на лбу, катился по спине. Ему доводилось смотреть в холодные глаза смерти без волнения. Но сейчас, перед репортерами, он ощущал, как что-то внутри ломается. Он не умел говорить с публикой. Он вообще не годился в ораторы.
— После смерти моего брата и его жены ситуация была запутанной. В несчастном случае и его последствиях было задействовано много человек, и до нашего сведения не сразу довели тот факт, что супруга шейха прожила достаточно долго, чтобы родить ребенка.
— А это его няня?
— Да, — сказал Саид, глядя в точку на дальней стене и не позволяя себе перевести взгляд на Хлою и на сверток у нее в руках. — Хлоя поступала согласно приказам. Защищала наследника Аттара.
— Настоящая героиня, — сказала журналистка из заднего ряда.
Саид кивнул:
— Хлоя рисковала своей безопасностью, чтобы защитить ребенка. Она действительно героиня.
— А когда наследник сможет занять свое место как правитель? — спросил репортер из дальнего ряда.
Саид стиснул зубы.
— Он должен достичь совершеннолетия.
— Следует ли понимать, что до тех пор вопросами национальной дипломатии занимаетесь вы, шейх? — спросил еще один репортер, известный своей антиправительственной позицией.
— Больше некому, — глухо ответил Саид. — Если других вопросов нет, конференция окончена.
Он подошел к Хлое, взял ее под локоть и вывел из конференц-зала в коридор.
— Охрана проследит, чтобы репортеры еще пятнадцать минут не двигались с места. Не хочу, чтобы они видели, в какое крыло дворца мы идем. — Намеки репортеров не шли у него из головы.
Хлоя посмотрела на него с удивительным спокойствием; удивительным, потому что Саида трясло от ярости, а ее все это как будто не коснулось.
— Вы хорошо разбираетесь в безопасности.
— Это так же остроумно, как если бы я сказал, что вы хорошо разбираетесь в молекулах. Это моя обязанность. Моя сущность.
— Это был комплимент, — сказала она напряженным тоном. — Больше не повторится.
— Мне все равно.
— Вы ужасно раздражаете.
— Вы тоже не идеальны, но что поделаешь.
— Вы… — Щеки у нее порозовели, в глазах заблестел гнев. Саиду это принесло чувство удовлетворенности — то, что она лишилась спокойствия. — Ты такая свинья.
— Вам кажется, что меня это должно волновать. Как будто я могу это изменить. Мне кажется, вы так и не поняли, Хлоя, — я то, что вы видите. — Теперь она расстроена. И это ему нравилось еще меньше, чем ее спокойствие.
— Мне нужно идти заниматься.
— А для меня Малик наверняка нашел новые бумаги на подпись. Полагаю, его веселит мое неудовольствие.
— Мы встретимся сегодня снова?
— Не думаю, — покачал головой Саид. — Вам же не нужно мое общество?
— Не думаю, — ответила она в тон.
— Хорошо, — резко сказал Саид. — Тогда я займусь своими делами, а вы своими.
Саид отвернулся от Хлои, от ее выразительных глаз, и отправился в свой кабинет. Там он чувствовал себя погребенным заживо. Каждый шаг отдавался в его теле болью. Недавно он сказал Хлое, что дворец лучше тюрьмы. Сегодня он не был в этом уверен.
— Так скоро? Но вы обещали мне передышку! — Хлоя сидела за рабочим столом, ее рыжие волосы были стянуты на затылке в пучок, очки в черной оправе прятали глаза.
— Передышку от чего?
— От вашего общества. Я делаю домашние задания.
Она отвернулась от него к компьютеру; но Саид все равно заметил румянец у нее на щеках. Ему понадобилась целая секунда, чтобы понять, что это значит; но тело уже среагировало — кровь вскипела в венах.
Он не должен ничего к ней испытывать. Даже если он попытается что-то сделать, Хлоя просто отморозит ему член своим холодным взглядом. И это странно: она ведь умеет быть остроумной, у нее есть чувство юмора. С Аденом она нежна. Но как только Саид переступал невидимую границу, которую она начертила вокруг себя и маленького принца, Хлоя немедленно атаковала.
На мгновение он погрузился в воспоминание о том, как он перехватил ее удар и притянул ее к себе вплотную. Нет. Он ничего не должен к ней испытывать. Ничего вообще.
Он усилием воли взял тело под контроль.
— Ну извините, — сказал он, вторя раздражению в ее голосе и демонстрируя, что совершенно не испытывает сожалений. — На улицах идет празднество в честь Адена. В вашу честь.
— В мою? — Хлоя стянула очки.
— Да, в вашу. — Его самого никто не чествовал. Хлоя была той самой яркой искрой, которую ждала страна. Она принесла Аттару первый луч надежды после смерти Рашида. — Вы спасительница наследника Аттара. Мой народ радуется.
— Но… я никого не спасала. Вы солгали.
— Правда? — Он не отводил взгляд от ее лица, от больших синих глаз. Теперь она выглядела уязвимой: гнев и высокомерие рассеялись. Интересная смесь мягкости и силы.
— Да. Солгали. Вы говорили так, словно я вырвала его из когтей смерти, и пресса вам поверила.
— Вы прятали его, сколько могли, и я знаю — в основном вас заботила его безопасность, так что суть истории не меняется. Если бы несчастный случай действительно вызывал подозрения и мне пришлось инструктировать вас о мерах безопасности, именно это я бы и велел делать. Прятать его, пока не убедимся, что все безопасно.
— Мои поступки — результат шока, а не расчета.
— И страха передо мной, — добавил Саид, следя за ее лицом.
Хлоя встала, выпрямив спину; полные груди натянули хлопковый трикотаж футболки. Саид любил женщин, наслаждался сексом. Но не спускал желание с поводка в неподходящие моменты. При неподходящих женщинах. Сейчас ни момент, ни женщина не были подходящими.
— Это не моя вина: любовь к власти многих толкает на преступления.
— Может быть, но это, — Саид сделал жест, указывающий на дворец вокруг них, — не та власть, которой я жажду.
— Какой же тогда?
— Никакой, — ответил он, глядя на нее без выражения. — Я ничего не хочу.
