Когда Сальваторе дошел до реки, солнце садилось за горизонт. Здесь царили тишина и покой – утешение для мужчины, который всегда был одинок. Возможно, такова его судьба, но сейчас она стала для него проклятием.
Он вспомнил прошедшие недели, в течение которых не чувствовал себя одиноким. Дарси осветила его жизнь своей чудесной улыбкой. Давно он не смеялся столько, сколько с ней. Только с ней Сальваторе до конца понял смысл слов «заниматься любовью», когда их тела сливались воедино.
Шаги его замедлились, гнев утих. Почему он рассердился, узнав, что она на несколько недель хочет вернуться в Англию?
Сальваторе испугался, что Дарси не вернется, как и его мать. И, чтобы скрыть свой страх, он наговорил ей кучу вещей, которые говорить не стоило.
Что он натворил! Сальваторе повернулся и зашагал к отелю.
«Если ты не можешь мне верить…» – сказала она. Конечно же он верил ей.
Невзирая на боль в бедре, Сальваторе побежал. В номере Дарси не было. Аромат жасмина и роз вызвал спазм в горле. Сердце его мучительно сжалось. Он опоздал.
Отец как-то сказал Дарси, что последние минуты перед выступлением тянутся невыносимо долго. Сейчас она понимала, что это правда. Стрелка на часах, казалось, замерла.
Дарси нервничала и желала только одного: чтобы этот день поскорее закончился. Она, должно быть, сошла с ума, если ради этого ушла от Сальваторе. Ведь она любила его, так почему же не осталась?
Потому что он ее не любит.
Прошло несколько недель с тех пор, как Дарси вернулась в Лондон. Она была рада, что репетиции отнимают у нее почти все время. Сосредотачиваясь на роли, она не думала о Сальваторе. Но вечерами все было иначе. Первые дни Дарси надеялась, что он позвонит. Надежда не оправдалась.
Отец заметил, что она потеряла в весе, а свидетельством бессонных ночей стали темные круги под глазами.
– Твоей бабушке часто нечего было есть, когда она сотрудничала с французским Сопротивлением. Твое желание как можно реалистичнее воссоздать образ весьма похвально, но я все-таки хочу, чтобы ты нормально питалась, – как-то сказал встревоженный Джошуа.
Стук в дверь гримерной заставил ее вздрогнуть. Сделав глубокий вдох, она заставила себя улыбнуться, открывая дверь. На пороге стоял помощник режиссера.
– Это для вас. – Он протянул ей коробку. Родственники уже прислали цветы, желая ей удачи. Дарси сняла ленту и открыла коробку. В ней лежала одинокая красная роза.
– Вы знаете, кто ее прислал? – дрожащим голосом спросила Дарси. – В коробке нет записки.
Помощник режиссера покачал головой.
– Нет. – Он улыбнулся. – Вы готовы, мисс Харт?
Дарси взяла розу и вдохнула чарующий аромат. Странно, но ее нервозность прошла. Она сделает это. Ради своего отца, но, главное, ради себя.
– Да, – уверенно произнесла она. – Я готова.
– На премьере было много театральных критиков, и они сочли твою игру превосходной, – говорил Джошуа Харт, ведя дочь по переполненному залу, где проходила вечеринка. – Я всегда знал, что ты талантливая актриса. Это у тебя в крови. Сегодня вечером ты доказала, что являешься истинным членом семьи Харт. – Он посерьезнел. – Ты могла бы сделать потрясающую актерскую карьеру. Но ведь ты этого не хочешь, правда? – проницательно добавил он.
Дарси покачала головой:
– Моя работа доставляет мне удовольствие, папа. Извини.
– Тебе не за что извиняться. Я горжусь тобой и тем делом, которым ты занимаешься. – Он вгляделся в ее лицо. – С тобой все в порядке? Твоя мать думает, что на Сицилии у тебя был роман и что…
– Со мной все в порядке, – перебила его Дарси.
Но это была неправда. Выйдя на сцену, она стала искать Сальваторе среди зрителей, решив, что красная роза – от него. Не найдя его, Дарси ощутила разочарование и чуть не расплакалась, справившись с собой только неимоверным усилием воли. Напрасно она надеялась, что он придет, когда посылала ему билет на спектакль.
В Риме Дарси была так подавлена и одновременно так сердита на Сальваторе, что немедленно забронировала билет на ближайший рейс в Лондон.
Если бы она осталась, смогли бы они найти компромисс? Она не знала ответа, однако чувство сожаления не покидало ее.
Наконец вечеринка закончилась, но ее ждал пустой дом, и Дарси задержалась в театре. Оставшись одна, она вышла на сцену, невидящим взглядом уставилась в темный зал и наконец дала волю слезам.
Дарси попыталась успокоиться, повторяя про себя, что у нее есть перспектива. Банк согласился выдать ей заем, а в будущем году она собиралась найти место для частной клиники.
В пустом театре послышались шаги. Наверное, это сторож.
– Я думал, ты празднуешь свой успех. Услышав знакомый голос, она подняла голову.
Слезы застилали ей глаза, и она смахнула их рукой.
– Что… что ты здесь делаешь?
Сальваторе поднялся на сцену. Дарси жадно вгляделась в родное лицо. Волосы у него были подстрижены, как в последний раз, когда она видела его. Серый пиджак подчеркивал атлетическое телосложение. Он снова выглядел как бизнесмен, а не как пират.
– А где я должен быть? – мягко спросил Сальваторе. – Я не мог пропустить твое первое выступление.
– В Риме ты придерживался другого мнения.
– Я был дураком в Риме, – заявил он и подошел к ней.
Дарси заметила, что он прихрамывает.
– Твоя нога?..
– Болит. – Сальваторе пожал плечами. – Сырая погода всегда плохо сказывается на моей ноге, но жить я буду, – криво улыбнулся он. – Твоя премьера совпала с поездкой, которую я запланировал. Я продаю дом на Парк-Лейн и собираюсь купить что-нибудь на окраине Лондона. Я ищу уютный особняк с садом, в котором Рози могла бы играть. Она скучает по тебе.
– Я тоже по ней скучаю, – призналась Дарси, прикусив нижнюю губу.
– Вообще-то у меня уже есть список домов, которые я собираюсь осмотреть. Не съездишь со мной?
Стоять рядом с ним было сущим мучением, особенно когда он, судя по всему, собирался говорить только о рынке недвижимости. Дарси закрыла глаза.
– Риелтор даст тебе более толковый совет, чем я. – Голос ее дрогнул. – Я вообще не понимаю, почему ты собираешься покупать дом в Лондоне, если твое сердце принадлежит Сицилии.
Она все-таки не сдержала слезы. Разозлившись на себя, Дарси хотела уйти за кулисы, но Сальваторе схватил ее за руку и развернул лицом к себе. У нее перехватило дыхание.
– Мое сердце там, где ты, – негромко произнес он. – Я покупаю дом в Англии для тебя, carissima. Для нас, если ты согласишься принять меня.
– Я не понимаю, – всхлипнула Дарси. – Ты был тогда в ярости. Ты подумал, что я предала тебя. Мне следовало раньше сказать, кто мои родители и что я согласилась играть в спектакле отца, – торопливо продолжила она. – Мне следовало поверить в то, что ты не похож на Маркуса.
