Гаррет откинул прядь волос, лежавшую у нее на лбу, и тут над верхней губой снова мелькнул кончик розового языка. Нет, это уже слишком. Безлюдная лестница, полумрак, и этот рот, сводящий его с ума. Он немедленно должен увести ее отсюда и затащить к себе в…
Стоп. Не так быстро. С ней так нельзя, на этот раз он будет действовать иначе.
Но, видя ее глубокие карие глаза, которые искали что-то в его лице, он чувствовал, что его выдержка вот-вот лопнет, как туго натянутая тетива. Сопротивляться мягкому пленительному нажиму ее тела было выше его сил.
– А иначе вот это, – пробормотала она, и ее дыхание шелковой бабочкой коснулось его щеки. В следующее мгновение она уже целовала его, и кончик ее языка трепетал между его губами, словно намекая, что он целиком в ее власти, что он больше не тот мужчина, которым он хотел стать для нее, а тот, которого хочет она.
Проклятье!
Он взял ее одной рукой за талию и подул в чувствительное место ниже уха. Подождал, пока ее тихая дрожь и сладкий запах захватят все его ощущения, и спросил:
– Этого ты хотела?
От страсти и нетерпения Гаррет не говорил, а глухо рокотал.
– Я так долго боялась отношений, трудностей и из-за страха многого лишилась в жизни, – сказала Николь. – Простые радости проходили мимо меня. Но этого я не упущу.
– Не упустишь, обещаю.
Десять минут спустя, среди вздохов, смеха и поцелуев, они добрались до квартиры Николь. Гаррет повернул в замке ключ, который она ему дала, дверь распахнулась, и они, не разжимая объятий, ввалились в прихожую. Тут Николь отступила и окинула его взглядом. Ее глаза сверкали, из распахнутых губ вырывалось тяжелое частое дыхание, и от одного взгляда на ее горящие румянцем щеки Гаррета накрыло новой волной возбуждения. Он схватил ее, поднял и крепко обнял, и она со смехом обвила его ногами.
– Боже, какая ты красивая! – стонал Гаррет, не решаясь пока прижать ее к стене.
Николь расстегивала пуговицы на его рубашке, обнажая его мускулистую грудь и живот.
– Да и ты неплох!
Дверь в спальню была открыта. При виде ее аккуратной кровати с сиреневым рисунком у Гаррета возникла небывалая эрекция. Да, он очень голоден. Он хочет секса, ее плоти. Он хочет ласкать ее розовое тело и слышать, как она стонет и всхлипывает под ним. Он хочет всего. И даже большего. Того, что настанет потом – когда он выжмет из ее тела последний стон страсти.
Гаррет опустил ее на кровать, а сам навис над ней, опираясь на руки. Она по-прежнему обнимала его ногами за пояс.
– А я ведь даже не знаю, как тебя зовут. Гаррет открыл было рот, чтобы назвать свое имя, но что-то в глубине ее темных глаз заставило его повременить с ответом. Что-то возбуждающее. Уголки его губ поднялись вверх.
– Но ведь тебе так больше нравится, верно? – лукаво прорычал он. – Я же вижу.
В ответ она издала полустон-полувсхлип, услышав который он чуть не кончил. А он-то думал, что она достигла предела своей сексапильности.
Ах, как ей повезло повстречать такого мужчину. До чего он хорош, аж слюнки текут. Он ее спаситель. Тот, кто вернул ей способность наслаждаться простыми радостями жизни. Он мечта, фантазия, которую она наконец-то может себе позволить. С ним возможно приключение, авантюра, о которых она раньше и помыслить не смела. Причем это совершенно безопасно. Потому что она даже не знает его имени. Чем ценен незнакомый мужчина? С ним не заведешь серьезных отношений, не станешь строить совместных планов на будущее и не разочаруешься, когда они не осуществятся.
Они проведут вместе одну ночь, не более. Одну безумную ночь, чего ей подсознательно хотелось все три года. Если задуматься, то и четыре. Нет, она не станет вспоминать. Это совершенно лишнее, когда такой шикарный незнакомец наклоняется, чтобы поцеловать ее грудь. Нельзя упустить ни секунды своего счастья.
Тем временем Гаррет поднял к ней голубые глаза, и его губы сложились в лукавую улыбку.
– Какой милый бантик, – хрипло пробормотал он, – так и просит, чтобы с ним поиграли. – И зубами принялся теребить бант на ее блузке. – Ах! – Бант развязался.
Николь и не догадывалась, что ее розовый бюстгальтер настолько сексуален, но, услышав его хриплый возглас, зарделась еще ярче. Потом Гаррет стал поочередно обдувать ложбинку между ее грудями и ласкать ее языком, так что ее живот несколько раз томительно содрогнулся. Ее тело изнемогало от вожделения, желания страстных горячих объятий, но он по-прежнему лишь дразнил ее. Он нависал над ней, опираясь на колени и руку, пока язык орудовал у нее на груди. Она выгнулась навстречу, словно прося его быстрее сорвать с нее бюстгальтер и все остальное. Но Гаррет не торопился. Теперь его язык устремился вверх – обвел ключицу, скользнул по шее и снова надолго облюбовал местечко за ухом, которое никогда ранее не было столь чувствительным, как сейчас.
– Я хочу тебя голой, Николь, – сдавленно рычал он среди тяжелого грохота ее сердца, пока его рука нащупывала на животе край ее блузки.
– Ты знаешь мое имя? – удивилась Николь.
Стащив с нее блузку, Гаррет отбросил ее в сторону и уставился на грудь под узким розовым бюстгальтером.
– А ты моего не знаешь. Николь судорожно сглотнула.
Так надо, эта мера безопасности, последний форпост против этого мужчины, который сделал с ее телом нечто небывалое. Она и не догадывалась, что способна на такое. Впрочем, он, кажется, не собирается ее захватывать. Он забавляется, дразнит ее, ведет с ней сексуальную игру и только.
Одно незаметное движение – и застежка впереди открылась, следом открылась и задняя. Бюстгальтер упал, обнажив ее груди с тугими сосками, вожделеющими его ласки. В его голубых глазах сверкнула молния. Ей казалось, что еще секунда промедления – и она лишится чувств.
– Я сказал, голой, Николь.
Глава 4
Попятившись, Гаррет стянул с нее джинсы, окинул откровенно оценивающим взглядом ее наготу и лишь потом начал раздеваться сам. Когда он снял рубашку, Николь, с безумными глазами и пересохшим горлом, вскочила и стала ощупывать эту широкую равнину его мускулов, досель скрывавшуюся под одеждой.
Это не тело, а произведение искусства. Ни дать ни взять греческий бог. Подлинное воплощение мужественности и силы. Что-то будет дальше? Ее пальцы спустились вниз по бугристому прессу и добрались до ремня.
Гаррет терпеливо ждал, пока ее дрожащие пальцы расстегнут пряжку и молнию на джинсах, словно угадав ее стремление быть активным участником игры, а не пассивным объектом его ласк, которые не прекращались ни на секунду. Ее плечи, шея, спина – его руки были повсюду. Подушечки его больших пальцев обследовали ее подбородок, щекотали изгиб нижней губы, ямочку у шеи, а Николь тем временем пыталась спустить его джинсы. Это вышло не сразу, потому что тут она столкнулась с препятствием в виде его эрекции. Наконец, джинсы оказались на бедрах, и глазам Николь предстал его истинный размер.
