– Лопни мои глаза… – восхищенно пробормотал Скуба.
Взрывчатки не пожалели – вряд ли что-то осталось от дома. Возможно, пострадали и соседние строения, но диверсантов это мало волновало – пожарная охрана существует для подобных случаев. Пусть не в этом селе, ничего, доедут, если поторопятся. В центре Гиляни бушевал сильнейший пожар, снова что-то хлопнуло, сноп пламени взвился в небо – видимо, у кого-то взорвался газовый баллон. Село просыпалось, из низины доносились крики. Мелкие фигурки носились по улицам, словно муравьи. Что ни говори, это было удачное, а главное, зрелищное завершение мероприятия…
Спустя трое суток на Днепре у Киева.
– Три дня не виделись, Дмитрий Сергеевич, соскучились уже?
– Тоска по Родине, знаете ли, – усмехнулся подполковник Романов. – А вы, Семен Игнатович, ее кусочек, вот и не могу на вас насмотреться.
Он забросил в воду стальку – спиннинговое удилище с крупной инерционной катушкой, на которую вместо лески была намотана тонкая стальная проволока. Течение на Днепре было сильное, а проволока, в отличие от лески, была менее к нему восприимчива. И скопления ракушек на бровках не способствовало использованию лески – она постоянно рвалась. Дмитрий Сергеевич зафиксировал пальцем катушку и начал медленно сматывать снасть. Одновременно присел на складной стульчик – в ногах, как известно, правды не было.
– Наверное, шутите? – Связной, одетый в легкую ветровку, посмотрел по сторонам, сунул руки в карманы и присел на сплющенный валун недалеко от воды. Время было раннее, он зевнул, прикрыв рот ладонью.
– Конечно, шучу. Во-первых, какая тоска по Родине в семь утра? – Романов усмехнулся. – Посмотрите по сторонам. Чем представленный пейзаж отличается от пейзажа где-нибудь на Оби или Волге? Найдите десять отличий, называется. Да, местами живописно, но все так знакомо… Во-вторых, я сам с Оболони, урожденный киевлянин, хотя сам этнический русский. В 91-м грянула независимость, и я, не поверите, горячо ее поддержал. Любил Украину, чего скрывать, хотелось, чтобы она стала сильным процветающим государством. Молодой был, романтиком.
– Что же изменилось?
– Поменял свое мнение, – пожал плечами Романов. – Не о такой независимости мечталось. И если честно, никогда не представлял Украину в отрыве от России. Чтобы Россия стала заклятым врагом, виновным во всех бедах свободолюбивого молодого государства… это насколько же слабоумными должны быть люди, утверждающие такое на полном серьезе…
– Утверждают не только слабоумные, – улыбнулся Януш. – Власть на Украине не тупая. Она зависима, сами знаете, от кого. Оттого и ведет страну к полному краху – экономическому, финансовому, социальному. А в итоге опять обвинят во всех бедах Россию. Это нормально, Дмитрий Сергеевич, что вы поменяли свое мнение. Только глупые и мертвые не меняют своего мнения. Но вы же долгое время жили в России?
– Жил, – согласился Романов. – Потом вернулся в Киев, женился, стал отцом… Вы считаете это приемлемым, Семен Игнатович, – обсуждать биографию российского разведчика, служащего в секретном отделе украинского Генштаба?
Оба засмеялись. Утренний воздух был чист и приятен. Легкая волна накатывала на берег Днепра. Жужжали комары, но толстый слой репеллента на лицах и одежде их пока отпугивал. Берег был изрезан, завален камнями. Отлогий пляж был в длину от силы двадцать метров. За спиной вздымался обрыв. Где-то слева, в сизой дымке возвышались портовые краны, виднелись ряды грузовых контейнеров. По фарватеру медленно шла груженная углем баржа. Посторонних лиц в окрестностях не было. На площадке за утесом припаркован джип Дмитрия Сергеевича. Другие машины там отсутствовали. На чем прибыл связной в это отдаленное от центра Киева местечко, Романова не волновало. Будучи заядлым рыбаком, Дмитрий Сергеевич знал несколько малопосещаемых мест на берегу Днепра. Но занимать место там надо было рано, пока не съедутся другие желающие. Он часто приезжал сюда со спиннингом, иногда ставил закидушки. Улов был не редкостью – пелядь, лещи, порой попадался судак, даже карась.
Он вытащил снасть из воды, грустно уставился на поводок с тремя болтающимися крючками. Шарики пенопласта в компании дождевых червей были в целости и сохранности. Вздохнув, Дмитрий Сергеевич снова закинул снасть, украдкой посмотрел по сторонам, мазнул взглядом скучающего связного.
– Сочувствую, Дмитрий Сергеевич, не клюет сегодня. Не волнуйтесь, я побродил по берегу, все чисто. Выкладывайте, зачем вызвали.
– За камнем, на котором вы сидите, лежит папка. В ней все, что мне удалось собрать на диверсантов капитана Бурковского и на самого Бурковского. Группу окрестили «Гепард», ей уделяется, как уже сказано, повышенное внимание. На группу возложены большие надежды. Бойцы прошли полный курс подготовки под надзором американских инструкторов, с честью сдали экзамен…
Дмитрий Сергеевич поморщился. Слово «честь» он явно употребил в ироничном ключе.
– Новости читаете, Семен Игнатович? Несколько дней назад были беспорядки в Гиляни – крупное село в Тернопольской области. Закрылся молочный комбинат, и народ возмутился. Беспорядки подавили. А через ночь дом местного активиста взлетел на воздух, словно в него попала мощная авиационная бомба. От активиста и его семьи остались угольки. Пожар перекинулся на соседние здания – люди успели покинуть свои жилища, но спасти их не смогли.
– Да, я читал в Интернете, – кивнул Януш. – Было сообщение, что в доме какого-то мужика взорвался баллон с газом. Дом разрушен, трупы, пострадавшая округа.
– Не было никакого баллона, Семен Игнатович. Диверсанты группы «Гепард» отрабатывали действия в условиях, максимально приближенных к боевым. Сдавали нормативы, так сказать. На живых людях. На людях своей нации, живущих на их территориях, которых они по идее призваны защищать. Если мишенью был активист, то при чем тут его семья, включая несовершеннолетнего ребенка? Во время акции две женщины были изнасилованы и умерщвлены. Также погиб посторонний местный житель, случайно попавшийся под руку. Это не люди, Семен Игнатович. Если они, не моргнув глазом, расправляются с жителями Западной Украины, что они натворят в Восточной?
– Не они одни, Дмитрий Сергеевич, – пожал плечами Януш. – Но вы правы, этих ребят желательно остановить, пока их не перебросили к фронту. Узнать бы еще, когда и по каким целям они будут работать…
– Уже перебросили, – вздохнул Романов. – Я просматривал секретные сводки по нашему ведомству – там ясным украинским языком сказано, что к 28 мая группа скрытно передислоцирована в город Тавров, где должна получить первое задание. Тавров – это Донецкая область, город контролируется ВСУ, до линии разграничения 14 километров. Группа находится в тесном контакте с американскими наемниками – специалистами по взрывному и саперному делу. Звучало имя Рутгер Хоффман – бывший лейтенант армии США, уволившийся в запас и ныне считающийся сотрудником корпорации LCC. Эту информацию надо сообщить не только в Россию, но и в Донецк. Срочно активизировать систему противодиверсионных мероприятий. Особенно в городе Родянск…
– При чем тут Родянск? – напрягся связник. – Это городок под Донецком, он находится в глубоком тылу ополчения.
