— Вот так и должен поступать партнер, — согласился он, — но фирма купит у тебя его по той цене, которую уплатил Сидней. Будет по справедливости, верно? Доход от продажи пойдет фирме.
— Отлично. Купи мне акций, Том. Ты смотрел за делами Сиднея, я буду благодарен тебе, если ты займешься и моими делами.
Это ему понравилось, и мы заговорили о делах. Как Мартен, так и Клох оправдали ожидания, и даже Терри вел себя прилично.
— По-моему, тебе пока не стоит браться за работу, Ларри, — продолжал Льюис. — У тебя нездоровый вид. Почему бы тебе не совершить морской круиз?
— Я так и думаю сделать, но только не теперь. Я хочу сейчас заглянуть в пентхаус Сиднея. Перед поездкой мне надо отделаться от своей квартиры и мебели и обосноваться в пентхаусе, так что я пробуду здесь еще с неделю. Если возникнут какие-нибудь затруднения, ты всегда сможешь посоветоваться со мной.
Попрощавшись, я поехал к дому Сиднея. Гарри Грегсон, дневной привратник, приветствовал меня, когда я приблизился к его столу.
— Рад видеть вас снова, мистер Карр, — воскликнул он. — До чего скверная история. Я скучаю по мистеру Сиднею. Он был джентльмен.
— Да. — После паузы я продолжал:
— Я переселюсь в пентхаус, Гарри. У вас есть ключи?
— Да, сэр. Я читал про это в газетах. Я сказал тогда и скажу теперь: всего вам наилучшего, мистер Карр. Здешний персонал очень доволен, что вы будете тут жить.
— Спасибо, Гарри.
— Наверху никто не был с тех пор, как ушла полиция. Там нужно прибраться перед вашим переездом.
— У вас есть адрес Клода, Гарри? Может, он согласится работать у меня?
— А чего же ему не согласиться? Да, у меня есть его телефон. Одну минуточку.
Он вошел в дежурку и, поискав в ящике стола, вернулся с листком бумаги.
— Я слышал, он здорово расстроен.
— Он не заходил сюда после…
— Нет, сэр. Он уехал к своей старушке матери на пару недель, но теперь, может, уже и вернулся.
— Я позвоню ему.
Взяв бумажку и ключи от пентхауса, я продолжал:
— Спасибо, Гарри. Я хочу быстренько оглядеться там. Долго не задержусь.
Поднимаясь в лифте, я вспомнил тот роковой вечер. Я вздрогнул при мысли о том, что войду в дом Сиднея в первый раз после его смерти. Остановившись перед дверью, я заколебался. У меня появилось чувство, близкое к тошноте, но ведь это глупо, сказал я себе. Сидней мертв. Этот чудесный пентхаус теперь принадлежит мне. Он станет моим домом! Нужно освободиться от комплекса вины. Я не виноват в его смерти! В долгие часы одиночества я вновь и вновь твердил себе это. Надо изгнать чувство вины из сознания. Я вставил ключ в замок и шагнул в прихожую. Слыша слабое гудение кондиционера, я остановился, прислушиваясь. Неужели полицейские оставили включенным кондиционер? Разве никто не заходил сюда, чтобы убедиться, что свет и кондиционер выключены? Озадаченный, я толкнул дверь. Передо мной с пистолетом в руке стоял Фел Морган.
* * *
С нижнего этажа послышалось собачье тявканье, невнятное бормотание голосов, потом снова затявкала собака. Я стоял неподвижно, уставившись на пистолет, готовый выплюнуть смерть. Сквозь двойные рамы приглушенно донеслась сирена санитарной машины. Далеко внизу и вдали от меня Парадиз-Сити жил своей жизнью. Я перевел взгляд с пистолета на лицо Фела.
В тот же момент он опустил пистолет и сказал вздрагивающим, испуганным голосом:
— Господи Иисусе! Я думал, пришли легавые.
Тут я увидел, что он испуган еще сильнее, чем я, и приободрился, хотя у меня бешено колотилось сердце и пересохло во рту. Я во все глаза смотрел на него. Что за ужасный вид! Он выглядел настоящей развалиной. Грязный и истощенный, с лицом, заросшим рыжей щетиной. Я чувствовал исходившую от него вонь. На нем был красный пиджак с черными накладными карманами, но его с трудом можно было узнать под слоем грязи. Туфли были заляпаны так, словно он бродил по болоту. Глаза у него ввалились и смотрели испуганно, губы судорожно дергались. Учащенное дыхание со свистом вырывалось сквозь нечищеные зубы.
— Как я услыхал, что ключ поворачивается, — произнес он дрожащим голосом, — чуть не уссался со страху. Я думал, что здесь для меня будет надежное место на пару дней.
Он отвернулся от меня и упал, как мертвый, в мягкое кресло. Пистолет выскользнул из его пальцев и со стуком упал на двухсотлетний персидский ковер Сиднея. Фел закрыл глаза грязной рукой и заплакал. Я закрыл дверь и на подгибающихся ногах направился к шкафчику с бутылками. Трясущимися руками налил чистого виски в два стакана.
— Спокойно, — сказал я.
Я поставил один стакан на маленький столик рядом с ним.
— Возьми себя в руки. Вот, выпей. Он поднял на меня взгляд, вытирая лицо тыльной стороной ладони. В его глазах появилось выражение загнанного животного, сказавшее мне, что Фел опасен.
— Сволочь! — заорал он. — Ты втравил меня в это дело своими сладкими речами! Так ты меня и вызволяй!
Я выпил половину виски, потом подошел и сел рядом с ним.
— Где Рея? — спросил я.
Он сжал кулаки и ударил себя по вискам. Я видел, что от страха он впал в истерику, и это придавало мне уверенности.
— Фел, возьми себя в руки! Где Рея?
— Не говори мне про эту суку! — Он забарабанил кулаками по коленям. — Ты должен мне помочь! Ты втравил меня в это! Я видел газеты. Меня ищут за убийство!
Видя его панику, слыша, как он говорит, и понимая, что он ошалел от страха, я чувствовал, что сумею с ним справиться.
— Я помогу тебе, но сперва мне надо узнать, что случилось. Где Рея?
Он опять заплакал, сотрясаясь от рыданий. Я сделал небольшой глоток виски и откинулся в кресле, наблюдая за ним.
Его малодушный страх и жутко грязный вид вызвали во мне отвращение. Я дал ему наплакаться вволю. Наконец у него иссякли слезы, он вытер глаза запястьем и мутно посмотрел на меня.
— Если меня поймают, то упекут в тюрягу на двадцать лет, — сказал он, судорожно, прерывисто выталкивая из себя каждое слово. — Мне такого не выдержать! Я не гожусь для этого! Двадцать лет за решеткой! Живым я не дамся!
— Перестань думать только про себя, — разозлился я. — Где Рея?
— Сука! Проклятая сестрица!
Он вскочил, потряс головой и опять сел. Он вел себя как сумасшедший.
— Пистолеты были незаряжены! Клянусь! Не иначе, это она их зарядила! Ты говорил, не заряжать, я и не зарядил! Это она! Она убила педика! Она тебя хотела убить! Ты же знаешь! Ты должен сказать легавым, что я тут ни при чем!
— Где Рея? — повторил я.
— Не веришь, да? Думаешь, я такой же гад, как и она, да? Она всегда была моим проклятьем! Не надо было слушать твой сладкий треп! Двадцать лет за решеткой! Мне такого не выдержать.
