– Нет, не убивайте его. Пока по крайней мере.
Если бы она не знала о пристрастии Харпера к картам и отсутствии у него серьезной цели в жизни, то, быть может, не противилась брачному союзу между ним и Фебой, даже при том что сестра еще очень молода. Многие женщины выходили замуж в девятнадцать лет, но все же, пожалуй, ни одна из них не могла считать себя вполне зрелой личностью в таком возрасте.
Серена же в этом смысле была уверена в себе даже в более раннем возрасте. До мозга костей она была убеждена, что должна соединиться с Джонатаном. Не сомневалась в этом ни секунды. До тех пор пока…
Что-то кольнуло ее в сердце, когда она осознала, что Феба сейчас такая же, какой была она сама шесть лет назад. До того времени, когда Джонатан отверг ее, до гибели Мэг. Серена, как и Феба, всегда оставалась девушкой, уверенной в своем рассудке.
И тем не менее она не могла позволить Фебе пойти на такой риск, тем более со столь непредсказуемым человеком, как Харпер. Серена повернулась к нему и очень спокойным голосом сообщила:
– Мы с Фебой возвращаемся в Лондон.
– Нет!
В предельно громких голосах Фебы и Харпера прозвучало твердое, непоколебимое отрицание.
– Это не вам решать, – сказала им Серена. – Фебе всего девятнадцать лет – в этом возрасте она не вправе вступить в брак без разрешения своих опекунов…
– Мы намерены уехать в Шотландию, – заявила Феба.
– На мне лежит ответственность за тебя. Я обещала маме присматривать за тобой. Мы вернемся в Лондон, будем жить как жили и забудем о том, что сейчас произошло. Навсегда забудем.
– Нет, – повторила Феба.
– Ты не можешь отказать мне, Феба. Если мне придется попросить лорда Стрэтфорда, чтобы он, как ты ни кричи, взял тебя и уложил себе на плечо, я так и сделаю.
Феба бросила отчаянный взгляд на своего любовника, который беспомощно пожал плечами, как бы говоря: «Она твоя сестра, ты должна ее слушаться». Харпер безуспешно пытался высвободиться из мертвой хватки Джонатана.
– Мне хочется есть, – вдруг произнес Джонатан. Три пары глаз уставились на него в изумлении. Он же одним резким движением поставил Харпера на ноги и убрал руку с его воротника. – Тут у вас имеется какая-нибудь еда?
Харпер уставился на него в оцепенении, машинально потирая ладонью наболевший затылок.
– У прислуги сегодня день отдыха, – мрачно пояснила Феба. – Есть только холодный пирог.
– Его хватит на всех?
– Возможно, – ответила Феба не слишком приветливо, явно не желая делиться тем, что предназначено на ужин ей и Харперу.
– Отлично! – Джонатан глянул на застывшую перед ним троицу. – Так перекусим?
После того как Джонатан отвел лошадей в маленькую конюшню в усадьбе Харпера и оставил их на попечение кучера, Харпер, Серена и Джонатан уселись за стол, а Феба с недовольным видом положила каждому на тарелку по ломтю пирога с бараниной и поставила по кружке деревенского эля. Через несколько долгих минут Серена с энтузиазмом приступила к еде и питью при полном молчании сотрапезников. После тех совершенно безвкусных блюд, которыми их кормили на постоялом дворе, пирог показался восхитительным.
Приподняв голову и поднеся к губам кружку с элем, она встретила улыбчивый взгляд Джонатана и вдруг подумала о том, как бы все это выглядело, если бы ее спутником в поездке был не Джонатан, а Уилл. И не смогла этого представить. То чувство близости и взаимопонимания, которое она неизменно испытывала в присутствии Джонатана, ни разу не посетило ее в присутствии Уилла.
Это поразило ее как неожиданный звонкий удар молота о наковальню. Находясь рядом с Уиллом, она никогда не чувствовала себя вполне хорошо и свободно. Казалось, что она должна что-то доказывать – доказывать, что такая же хорошая, какой была Мэг. И его взгляд, когда он смотрел на нее, – при его неизменной вежливости и даже нежности, быть может, чувствовал, что она не была такой же хорошей, как Мэг. Что она вообще не была Мэг и никогда не могла ею быть.
Она допила свой эль и слабо улыбнулась Джонатану, перед тем как взять еще кусок пирога.
Харпер внезапно с громким звоном бросил на стол вилку. Поставил кулаки по обеим сторонам тарелки и посмотрел прямо в глаза Серене.
– Как я понимаю, вы считаете, что я недостаточно хорош для вашей сестры.
Она не возразила.
– Но я непременно стану для нее тем, кто ей нужен. Обещаю вам это.
Голос его звучал глухо и очень уверенно. На удивление мужественно.
И все же Серена повела головой из стороны в сторону.
– Как могу я в это поверить, мистер Харпер? – Она старалась, чтобы голос ее звучал вполне доброжелательно. – Ведь вам нечего предложить ей.
– Самого себя, – сказала Феба. Серена взглянула на сестру и заметила, с какой любовью смотрит та на Харпера. – И это все, чего я могла бы пожелать.
– Когда я нахожусь рядом с Фебой… – Тут он громко сглотнул от волнения. – О, это трудно выразить словами, мисс Донован. – Он глубоко вздохнул и сделал еще одну попытку: – Она мое спасение.
– Спасение от чего? – спросил его Джонатан.
– От самого себя, милорд. Она спасла меня. Когда я с ней… она превращает меня в человека, который в мире с самим собой. Она… успокаивает меня. Я никогда не испытывал этого раньше… с любой из женщин. – Он взглянул на Фебу через стол. – Таких, как она, больше нет. Ни одной во всем мире. Я обрел женщину, с которой хочу остаться навсегда.
Потянувшись через стол, он взял руки Фебы в свои.
Серена вздохнула, стараясь не смягчиться от его слов, хотя они в значительной мере убедили ее в чистоте его намерений.
– Все это очень хорошо и благородно, мистер Харпер, однако, по всей видимости, у вас нет ни пенни за душой. То небольшое состояние, которым владели, вы истратили на игру в карты и женщин.
Он заметно вздрогнул.
– Уверяю вас, я покончил и с картами, и с женщинами. Мне кажется… – Он сдвинул брови, как бы стараясь найти наиболее точное определение своей мысли. – Кажется, я растрачивал свою жизнь, чего-то ожидая. И теперь я знаю, чего именно я ожидал.
– Но скажите, ради всего святого, на какие средства вы собираетесь ее содержать? – спросила Серена.
Его плечи вроде бы несколько сникли, однако он тут же расправил их, не отводя взгляда от Фебы.
– Я найду возможность.
Голос его был тверд.
Феба улыбнулась ему. То была ободряющая улыбка, та, что говорила: «Мы сможем это сделать, и мы сделаем. Вместе».
Вопреки себе Серена тотчас смягчила отношение к обоим. Она не хотела этого. Не должна была поддаваться ради безопасности своей семьи, ради ее репутации и, само собой, ради спасения Фебы. Однако она взирала теперь на сестру и Харпера, присматриваясь к тому, как они глядят друг на друга, и, как ни противилась, не могла им не верить.
