Это очень его тронуло.
Поведя плечами и чуть надув свои очаровательные губки, она робко на него посмотрела.
Он открыл рот, чтобы сказать… что-то, но не успел. С рычанием поднялся Халл, избавив его от ответа. Через секунду подлетел официант. Повар раскрошил для пса ромштекс. А Эйвери и Джона получили мясо в проперченном грибном соусе.
Когда официант удалился, Джона спросил:
– Знаешь, что «Швейцарии» теперь следует сделать?
– Что? – переспросила она и положила на колени салфетку. Ее рука слегка дрожала.
– Поесть. – И он поддел вилкой кусок ромштекса.
Она улыбнулась по-новому: мягко, доброжелательно, с симпатией. А Джона вздохнул с облегчением. Хотя бы уходить через минуту-другую ему не надо.
В очередной раз эта девушка спутала все его карты, и ради нее он был готов на все.
– Какие планы на вечер? – поинтересовался Джона, когда они шли от ресторана по дорожке между пальмами, огибавшими отели.
– Наверное, вернусь в «Тропикану». Найду Клаудию. Посижу с ней, а то мы и двух минут не поболтали.
– Как у них в отеле дела? – Еще один никчемный вопрос. Просто надо было ее задержать. Любым способом. Он снова терял голову, его тянуло к ней, словно магнитом.
– Отлично. Я думаю. Но она так занята своим отелем, что даже с тобой я провела больше времени, чем с ней.
Она покраснела, осознав сказанное. А по нему вдруг прокаталась волна тепла. Она провела больше времени с ним. А не с Люком. То есть между ними ничего не было. Пока.
– Хорошая идея, – рыкнул он и слегка обнял ее, словно защищая от компании развязных тинейджеров, направлявшихся в Панч-отель.
Джона не убрал руку и когда они зашагали дальше. И не встретил недовольства.
На развилке – одна дорожка вела к «Тропикане», а другая к пляжу – она повернулась к нему, и его рука естественным образом опустилась ей на талию.
Так нельзя, говорил он себе, ни в коем случае нельзя. И одновременно чувствовал, что можно. Его рука лежала на ее талии. Он вдыхал ее запах. В ее волшебных глазах отражались краски окружающего их земного рая.
Она еле слышно промолвила:
– Спасибо за обед и за приятную компанию.
Лучик солнца пробился через пальмовые листья, упал на ее светлые волосы и пульсирующую жилку на шее. Он чувствовал ладонью тепло ее тела под тонкой тканью. Она льнула к нему, сама того не осознавая. А он едва не терял рассудок.
– Даже если это была не та компания, которой ты хотела?
В ее глазах вспыхнули молнии. Щеки зарумянились. Она не успела отстраниться, как он обнял ее второй рукой. И притянул к себе на дюйм. На два. Пока их бедра не соприкоснулись. Она прерывисто дышала, а ее верхние зубы прикусили нижнюю губу.
Он поднял руку и провел большим пальцем по ее щеке, коснулся порозовевшей кожи.
– Люк – болван, – сказал Джона так резко, что у него заболело горло.
У нее расширились глаза, но возражать она не стала. Потом они расширились еще сильнее, когда она подняла руки к его груди.
– Ты поэтому со мной обедал? Он не смог прийти и послал тебя, чтобы смягчить удар?
– Черт, ничего подобного, – рявкнул Джона. – Никому я не прислуживаю. А Люк – хороший парень. Только иногда дальше своего носа не видит.
Что он несет? Хочет подтолкнуть ее к Люку? Нет. Намерен узнать, в чем убеждена она. А сам вполне уверен в своем желании ее поцеловать. Почувствовать вкус ее губ. Черт, ему хотелось перекинуть ее через плечо, отнести обратно в бухту и мять, пока она не прокричит его имя.
– Он твой друг. – Ее пальцы ровно лежали на его груди. Сердце Джоны, казалось, вот-вот разорвется.
– Что дает мне право кое-что ему высказать. Если Люку нравится зависать где-то, а не здесь, сейчас, с такой, как ты, девушкой, которая чувствует как ты, и пахнет как ты, и любит спорт так же сильно, как ты…
Она рассмеялась, а в ее потемневших глазах блеснули огоньки.
– Он даже не болван, – подытожил Джона. – Он упустил свой шанс.
Пальчики Эйвери пробежали по его груди. Он затаил дыхание, ожидая, что она их уберет. Но они схватили его рубашку, ногти царапнули кожу, послав жаркую волну прямо к его чреслам. Он двинулся к ней, а она шагнула назад и наконец уперлась спиной в белую оштукатуренную ограду под пальмами.
У него перехватило дыхание, он терял контроль над собой. И, не выпуская из рук Эйвери, прильнул губами к ее губам.
Он ждал сладости и ее искушенности – такая сказочная девушка не могла быть совершенно неопытной.
А чего он не ждал, так это взрыва всех своих чувств. Или страстного желания ее после того, как она запустила пальцы в его волосы, выгнулась и прижалась к его телу, дыша и двигаясь в такт с ним.
Без паузы и вздоха она просто ответила на его поцелуй, умопомрачительно и нежно. А он впился в нее, словно мечтал об этом моменте годы, столетия, вечность. Они забыли о времени и перевели дух, лишь когда он отпрянул и их губы разъединились.
К нему не сразу вернулось осознание происходящего. Наконец он почувствовал тепло от пробивающегося сквозь листья солнечного света, услышал шум прибоя, ощутил Эйвери, податливую и трепещущую в его руках.
В смятении чувств она подняла на него глаза. Никогда в жизни ее так не целовали. А его подхватило чувственной волной, и он еле сдерживался, чтобы не обнять Эйвери. Прижаться к ней лбом и жить лишь этими мгновениями. Забыть обо всем. И обо всех.
Черт, подумалось ему, реальность может ударить, как пятиосный грузовик.
Как легко и быстро все произошло! Он поцеловал ее. Эйвери Шоу. Подругу Клаудии. Люка… черт его знает, кем она ему приходилась? И о чем вообще этот болван думал.
Он вспомнил, как несладко ему пришлось когда-то. А потом он собрался с силами и вместо утлого катеришки для ловли крабов обзавелся флотилией судов. Эйвери словно угадала его мысли, отстранилась и скрестила руки на груди, будто ей вдруг стало холодно.
Тихим голосом она промолвила:
– Это было… неожиданно.
Только не для него. Она помогла ему вновь обрести себя – непокорного, шального, сроднившегося с морем и солнцем. Хотя он ничего ей об этом не сказал.
Он искоса на нее глянул:
– Что я могу подумать, когда ты на меня так смотришь?
– Как – так?
– Как олененок Бэмби, потерявший мать.
Ее глаза расширились.
– Ты поцеловал меня, чтобы… развеселить?
– А получилось?
Она окончательно пришла в себя, опустила руки, а ее глаза потемнели и сузились.
– Что ты навыдумывал? Мне, по-твоему, весело?
