У стен на высокотехнологичных кронштейнах висели несколько катеров, один из них как раз закрепляли. Другой мыли из шланга, и струи воды летели над причалом.
Не обнаружив искомого, Эйвери двинулась в ту сторону, балансируя на мокром дереве.
И тут она заметила у стены знакомую доску для серфинга. Серебристо-серую, как и глаза ее владельца, с изображением пальмы посередине. Сердце Эйвери забилось так сильно, что казалось, заполнило ее горло.
Ей была прекрасно известна причина ее ухода посреди ночи. Череда встреч, которая привела ее в постель к Джоне, помогла ей лучше его узнать. И несмотря на его непростой характер, он все сильнее ей нравился.
Она проснулась и ужаснулась, что от охвативших ее чувств вырвется на волю сидящая глубоко в ней безудержная оптимистка и взмолится: «Желай меня! Люби меня!» И что, как вырвавшемуся из бутылки джинну, не будет ей удержу и предела. И в то же время, хотя и не в такой степени, боялась, что эта оптимистка вообще не даст о себе знать.
С каждым шагом мимо расплескивавшего воду шланга у нее по спине побежали мурашки. У катера стояли емкости с жидким мылом. А рядом орудовал губкой Джона. Босой, с засученными штанинами джинсов, в мокрой футболке, прилипшей к впадинам и выпуклостям его великолепной груди.
Когда Эйвери увидела его темные взъерошенные волосы, мощную спину и ноги, у нее пересохло во рту. Она поняла это, только когда начала говорить:
– Знаешь, мог бы нанять кого-нибудь для такой работы.
Джона замер. Через секунду поднял темно-серые глаза и посмотрел на нее. Взглядом он зацепил ее как крюком, однако ничего не промолвил в ответ.
Он перекрыл воду в шланге, бросил губку в корзину, тыльной стороной ладони вытер лоб и медленно двинулся к ней.
От его густого австралийского выговора у нее, казалось, оставались шрамы.
– Я нанял людей для этой работы. Но сегодня решил сам побыть у воды, чтобы снять напряжение.
Эйвери захотелось самой взять губку, чтобы помочь ему.
– Ну, я затем сюда и приехала.
– Вымыть мой катер? – Его голос скользил по ее рукам, как прикосновения – хрипловатый и нежный одновременно. Почему он звучит так сексуально?
– Извиниться.
– За что?
Разве он не хотел, чтобы она это сказала? Без просительных интонаций. И без раздражения, конечно. Просто… вымолвила. Прямо. Честно.
– За то, что уехала. Сегодня утром. После… – Она выразительно махнула рукой.
– После того как ты заснула в моей кровати, уставшая от жаркой любви.
– Джона Норт, – проворчала она, отчаянно вскинув руки, – последний великий романтик.
– Это был секс, Эйвери. – Он шагнул ближе к ней. – Хороший секс. Поэтому извиняться не за что.
Он подошел к ней вплотную, и она почувствовала исходящее от него тепло. Видела мокрые, как в первый день их знакомства, ресницы. И терпение на его лице, тоже как тогда.
Но разница с тем днем была огромная.
– Он был не просто хороший…
Он поднял одну бровь и уголок рта.
– А сказочно хороший, – добавила она.
Он улыбнулся так соблазнительно, что у нее затуманился взор. А он почесал затылок и сказал:
– Да. Согласен с тобой.
Затем он подошел ближе, так что мог ее коснуться. Но вместо этого взял с перекладины рядом с ее ногами полотенце. Она закрыла глаза и молила Бога дать ей сил, чтобы не упасть в обморок.
Джона вытер лицо, руки от пота и мыльной пены.
– Ну, так зачем ты сбежала?
– Я не сбежала. Взяла такси.
Между тем он хмуро сдвинул брови, и ей показалось, что одним своим словом она могла бы вернуть улыбку на его лицо. Однако ни за что на свете она бы не призналась, как ей хотелось тогда с ним остаться. По горькому опыту она знала, что раскрывать свои чувства ей не следует. Надо выглядеть счастливой, всем довольной. А что у нее на душе кошки скребут – это ее дело, и больше ничье.
– Просто скажи мне все прямо, Эйвери. – Он забросил полотенце за шею и начал вытирать спину, а его бицепсы играли при каждом движении. – То есть о Люке.
– Что? Нет! С Люком мне хотелось просто вспомнить прошлое… вернуться ненадолго в свою юность. Но после того как ты вытащил меня из воды, доставил обратно на берег и посмотрел на меня своими бесподобными глазами… – Ладно, нужно сказать прямо. Ее щеки зарумянились, она глубоко вздохнула и промолвила: – Я хочу тебя.
Джона и бровью не повел. Не поддержал ее, хотя она едва стояла на ногах. Думал о своем. И наконец изрек:
– О’кей.
– О’кей? И все? Ничего больше я не заслужила? За то, что рассказала, как ты меня очаровал?
Он шагнул к ней, но Эйвери уже твердо стояла на ногах и не покачнулась.
– Что же еще? – спросил он.
– А вот что. Ты осел, Джона Норт. Красивый осел, которого я не могу выбросить из головы, как ни стараюсь, но все равно ты осел. Во всех смыслах осел.
Она повернулась и пошла прочь, махнув ему рукой. Хотя ее жест больше походил на поднятый вверх средний палец. Она извинилась – вот что главное. И может гордиться собой. А он лишь слегка уколол ее самолюбие.
Он догнал ее, зашагал рядом и сказал:
– Знаешь, я собираюсь на полуостров Кейп-Йорк. Хочу прицениться к одной туристической компании, которую подумываю купить.
– Рада за тебя.
– Эйвери, – пророкотал он и подхватил ее под локоть, пытаясь остановить.
Она вырвалась, скрестила руки на груди и отвернулась, словно его пропитанная солнцем кожа, серые глаза и мускулистый торс ничего для нее не значили.
Он откинул назад голову и пробормотал:
– Боже, извини, если обидел. А что, если ты ко мне присоединишься?
Долго прятавшаяся в ней оптимистка расправила крылышки, намереваясь воспарить в небеса от счастья. Однако Эйвери-реалистка охладила ее пыл и посоветовала сначала во всем разобраться.
Дело не в том, что она прощена. Наступил переломный момент. Еще оставался шанс запереть сердце на замок и все лето наслаждаться плаванием, чтением и приятным общением. Или, наоборот, не сопротивляться водовороту событий, которые могут привести к непредсказуемому результату.
– Ты назначаешь мне свидание, Джона Норт?
Он несколько секунд на нее смотрел, скользнул взглядом по ее губам, затем тяжело вздохнул и промолвил:
– Ты сама все решишь, когда мы прибудем на место.
В общем, другого выхода у них не было. Она уже привязалась к нему. Он прекрасно это понимал, и она понимала тоже.
Эйвери прислонилась к старому джипу, на котором они доехали до пристани на берегу реки. Джона рокотал что-то в трубку деловому партнеру.
