Джона с ворчанием вытаскивал из машины ее сумки. На сей раз багажа оказалось больше прежнего. Все-таки она оставалась надолго. По сути, навсегда.
– Эйвери! – крикнула Клод, сбегая по лестнице. Ее фирменная рубашка сияла на солнце, папка с бумагами колотила по боку. За ней кубарем летел Халл.
– Боже, как я рада, что ты вернулась! Твой пес совсем зачах с тоски по тебе.
Халл встал на задние лапы, его украшал новый большой ошейник. Эйвери посмотрела на медальончик с изображением собачьей кости и выгравированным именем. А надпись на обратной стороне гласила: «Собственность Джоны Норта».
– Ты такой не хочешь? – тихо, чтобы слышала только Эйвери, спросила Клод. – Ну, как дома? – на сей раз громко осведомилась она. – Безумно рада, что вы приехали! А Джона все время так бубнит?
Да, Джона еще тот ворчун, подумала Эйвери. А он нагнулся и заключил своего – их – пса в крепкие объятия. Халл быстро дышал, высунув язык, и вращал хвостом с такой скоростью, что едва не сделал вмятину на машине.
Нью-Йорк показался Джоне серым и холодным, слишком многолюдным, с тяжелым воздухом, а Гудзон, на его взгляд, сильно проигрывал Тихому океану. Однако ворчливость Джоны, как снова убедилась Эйвери, соединялась в нем с пылкостью и широтой души, так что она была вполне довольна.
Он совершенно очаровал ее мать, которая словно ожила, когда ее бывший муж окончательно зажил своей жизнью. Джона легко нашел общий язык с отцом Эйвери и обсуждал с ним статистику бейсбола, словно интересовался ею с малых лет. Невеста ее отца оказалась премилой особой. У половины ее подружек, как и ожидалось, похотливо загорелись глазки при виде Джоны. Он позволял ей таскать его на разные шоу и экскурсии, а однажды они несколько часов по его предложению провели на смотровой площадке Эмпайр-стейт-билдинг.
А потом «Янкиз» победили в трех играх подряд, и перед этим триумфом все остальные радости померкли…
– Отель словно помолодел, Клод.
– Правда? – Клаудия подняла взгляд на свежевыкрашенный фасад, сияющий на солнце.
– Мы слышали, что здесь бушевали штормы в наше отсутствие.
– Ерунда, пару раз дождик накрапывал. Хотя у меня появился шанс устроить в нашем подвале шоу в стиле вампиров. Выложила фотографии в Сеть и послала Люку ссылку. Пока он ничего не ответил.
– Над тобой все еще висит тот дамоклов меч?
– Люк дал мне год отсрочки. Так что работа только начинается!
– Люблю работать. И тебе помогу. – Зная, что Клод едва не потеряла свой бизнес, свой дом, Эйвери убедила подругу нанять ее без всякой оплаты. К тому же в ее распоряжении был трастовый фонд, средства которого она могла расходовать без всяких угрызений совести. Тем более для такого замечательного дела.
– Тот званый вечер получил хорошие отзывы в прессе. А твой приятель сделал отличный веб-сайт. Номера у нас бронируют каждый день. Отель становится таким же популярным, как в свои лучшие годы.
– Замечательно! А Люк не хочет помочь?
Клаудия так нахмурилась, что у нее даже покраснели щеки:
– Забудь о Люке. Подумаем лучше о том, как сделать этот курорт самым привлекательным для семейного отдыха во всем Северном Квинсленде.
– Разумно.
– Я заказала целый гардероб униформы твоего размера…
– О, незачем. Я столько одежды с собой привезла.
– Ерунда. Ты теперь – член нашей команды. Униформа обязательна. Стиль должен быть во всем.
Эйвери скорчила рожицу Джоне, а он усмехнулся в ответ. Но даже перспектива проводить рабочее время в гавайских рубашках и брюках капри не омрачила ее отличного настроения. Кроме того, ей безумно нравилась эта улыбка. И сам мужчина. И как ее пронизывали его глаза, словно до самого сердца. И его любовь, о которой она прежде и не мечтала.
– Клод, – с тревогой в голосе промолвил Джона.
Клаудия посмотрела через плечо Эйвери:
– Хмм?
– Оставь ее в покое. В прошлый раз, когда у нее глаза закрывались от смены часовых поясов, она едва не утонула.
– Ничего подобного, – возмутилась Эйвери. – На самом деле я…
– Отличная пловчиха, – закончил фразу Джона. – Да, знаю, знаю.
– Да, конечно! – согласилась Клаудия и щелкнула пальцами Сайрусу.
Долговязый юноша подкатил тележку к машине Джоны и начал ставить на нее сумки. Поморщившись, Джона снял их и взялся укладывать по-другому.
– Ты точно хочешь остановиться здесь? – спросила Клаудия. Женщины наблюдали за Джоной, за игрой его мускулов. Он сжал зубы, а его футболка задралась, обнажив самый совершенный в мире пресс.
– Конечно! – уверенно подтвердила Эйвери. – Не ты ли говорила, что у нас куча дел?
– Да, верно. Поживи недельку здесь, а потом переберешься к нему, а этот огромный пес пусть спит у ваших ног.
– Хорошо, – улыбнулась Эйвери. Может, так легко согласилась, вспомнив о людоеде-пауке в своей комнате. Ей мерещилось, что он вот-вот превратится в человека, перебросит ее через плечо и, словно влюбленный рыцарь, утащит в свой лесной замок. – Могу подождать.
Клаудия сморщила носик:
– О вкусах не спорят.
Она взялась за одну ручку тележки, нагруженной вещами Эйвери, и вместе с Сайрусом покатила ее по дорожке.
Домой!
Океанский воздух щекотал ей ноздри, жаркий ветерок овевал и покалывал кожу. Зажмурившись, Джона подставил лицо солнцу Квинсленда. Его тело наполнялось жизненной мощью ветра и океана.
Да, этот парень поразил всех в Нью-Йорке, но он не был создан для города. Его родина – здесь. В дорогом ему величественном, теплом, добром уголке земли. К счастью для них обоих, она могла перебраться в этот рай.
А к счастью для Эйвери, Джона был создан для любви к ней.
Почувствовав, что за ним наблюдают, он поднял голову и взглянул на нее. О, эти его темные кудри и сильная челюсть! Его сила, мускулы, жар души и тела! И она – рядом с ним.
Словно почувствовав себя шестнадцатилетней непоседой, полной надежд и любви, Эйвери прыгнула в его объятия. Он поймал ее, развернул и привлек к себе, а от его поцелуя она растаяла как масло.
– Я люблю тебя, Джона Норт, никогда об этом не забывай.
– Да, – ответил он и прижал ее к себе крепче. – Не смог бы, даже если постарался. А сейчас, моя принцесса, пора тебе баиньки.
– Вздор.
– Необходимость. После того случая говорю вполне серьезно. От тебя всего можно ждать, например, что решишь сейчас полетать на парашюте за катером. Лучше привяжу тебя к кровати, только чтобы ты не искала неприятностей на свою голову.
– Полнейший вздор. – Ее решительные возражения приобрели комический характер благодаря зевку вместе с последним словом.
