Рахиль была не только красивой, она была еще и очень гордой девушкой. Она глубоко презирала горожан, из-за которых вынуждена была тайком выбираться из дома и пробираться по улицам Риги, чтобы оказаться на берегу Даугавы и вдохнуть свежий запах речной воды, увидеть отражение стройных башен и красных черепичных крыш красавицы Риги в серебристых водах реки. Почему она должна бояться рижских бюргеров, ведь она не сделала им ничего плохого! А ее отец! Как может он терпеть бесконечные оскорбления!
Рахиль любила своего отца и почитала его как благородного человека. Девушка уважала и других жителей еврейского подворья – никто из них никогда не позволял себе напиться до свинского состояния, как частенько это случалось со славными бюргерами Риги, оскорбить женщину, ударить ребенка, разгромить дом… Рахиль нисколько не сомневалась в том, что ее народ избран Господом – весь ее опыт говорил об этом, и только одного не понимала Рихиль: почему никто на еврейском подворье никогда не оказывал отпора тем, кто нападал на них. «Ты же сам учил меня мудрости праведного Баала Шем Това, – говорила с укором девушка отцу своему, – что не надо никого бояться, потому что с нами Бог», – но ребе Исаак все равно боялся, он смертельно боялся за дочь.
А здесь надо сказать, что ребе Исаак был давним почитателем праведного ребе Баала Шем Това и учил евреев своей общины, в том числе и Рахиль, согласно мудрости старца из Меджибоша. Рахиль с самого раннего детства слушала рассказы о жизни праведного целителя, мудреца, возлюбившего простых людей и несущего им здоровье и радость жизни. Больше всего восхищало девушку, что никого не боялся великий каббалист и целитель, что мог он защитить евреев от погромщиков, что учил их быть счастливыми и улыбаться миру. Грустно было Рахили в стенах своего дома, где кроме алых роз в ее садике не было больше у нее радостей, видела девушка страх отца своего и других жителей еврейского подворья и понимала, как важно дать людям радость в это тяжелое время.
Особенно любила Рахиль историю, как Баал Шем Тов, будучи двенадцатилетним мальчиком, помогая учителю, вел детишек в синагогу, а дорога проходила через лес. И вдруг прямо перед ними из леса вышел огромный волк. Волк зарычал на детей и, верно, бросился бы, если бы не мужество Баала Шем Това. Мальчик, крича во всю силу своего голоса молитву, с голым руками бросился на зверя, и волк скрылся в чаще. Двенадцатилетний мальчик не испугался лютого зверя, а взрослые мужчины из еврейского подворья в Риге боятся всего на свете!
Еще ребе Исаак рассказывал Рахили, что, когда праведный Баал Шем Тов перебрался из местечка, расположенного недалеко от города Броды, в Меджибош, он в том местечке вместо себя оставил своего ученика. И когда дошли в местечко вести о том, что спешат сюда казаки, что хорошо бы спасти свою жизнь, а сохранить дома и ценности нечего и мечтать, вспомнил ученик праведного Баала Шем Това, что делал в таких случаях его учитель.
А Баал Шем Тов, когда нависала угроза над его общиной, шел в лес, всегда на одно и то же место, читал заклинание из Каббалы, молился, и Господь отводил опасность. Вот и пошел его ученик на то самое место, и взмолился он Господу, прося спасти общину. Ученик не знал заклинания из Каббалы, знал он только молитву и место в лесу, но Господь тогда уберег общину от погрома. Вскоре и ученик перебрался из этого местечка в Меджибош, так как хотел быть поближе к своему учителю, а вместо себя оставил он своего ученика. И снова нависла над общиной опасность погрома. Пошел тогда ученик ученика праведного Баала Шем Това в лес, на то самое место, где молился Господу сам праведник.
Но ученик ученика не знал ни заклинания из Каббалы, ни молитвы, знал он только место в лесу, и на этом месте просил Господа защитить общину. Господь услышал просьбу Своего слуги, и охранил общину от погрома. Вскоре же и этот ученик перебрался в Меджибош, оставя вместо себя своего ученика. И снова нависла над общиной опасность погрома. А этот ученик не знал не только заклинания из Каббалы и молитвы, он и места того, на котором молился праведный Баал Шем Тов, не смог найти в лесу. Заливаясь горькими слезами, просил он Господа спасти общину, потому что он же помнит, как просил Господа об этом сам праведный Баал Шем Тов. Господь и на этот раз спас общину именем праведника. Впрочем, вскоре все евреи перебрались в Меджибош под защиту крепостных стен и, что намного важнее, молитвы праведного Баал Шем Това. Воистину нечего бояться тому, с кем рядом Господь.
И вот как-то раз сидела Рахиль на берегу Даугавы, наслаждалась свежим запахом речной воды, любовалась отражением стройных башен и красных черепичных крыш в серебристых водах реки и размышляла над словами праведного Баала Шем Това о том, что вся земля наполнена Богом – так прекрасна была Рига, отражающаяся в водах Даугавы, что открылась девушке истинность слов праведника. А за Рахилью наблюдал влюбленный в нее Якобс. Юноше и в голову не приходило познакомиться с девушкой – он считал себя недостойным ее, как часто бывает с влюбленными. Но это и к лучшему – Рахиль ни за что бы не стала разговаривать с Якобсом, она не доверяла горожанам.
Якобс никогда не слышал о праведном Баале Шем Тове, но думал он примерно о том же, о чем и Рахиль, только смотрел юноша не на серебристые воды Даугавы, а на алую розу в черных волосах возлюбленной. И так он был очарован этим дивным зрелищем, что не заметил свою подружку, синеглазую Лайму. Лайма и Якобс выросли вместе – они были соседями, и Якобс даже не догадывался, что Лайма влюблена в него.
Якобе смотрел на алую розу в волосах Рахили, а Лайма – на Якобса, и восторженное лицо юноши ей совсем не нравилось. Рахиль, наконец, собралась домой, в еврейское подворье, Якобс, как всегда, поспешил за ней, а за ним – Лайма, наверное, для того, чтобы окончательно убедиться в своем горе. Проводив Рахиль, Якобс отправился на берег Даугавы, чтобы побыть там, где так любит проводить время прекрасная еврейка, а Лайма – к старой Беатрисе. А вся Рига знала старую Беатрису как ведьму, и многие жители Риги ходили к ней, кто для того, чтобы любимого приворожить, кто – от порчи избавиться, а кто и для того, чтобы порчу навести. Вот за этим, последним, и пришла синеглазая Лайма к старой ведьме Беатрисе. А почему бы девушке не попробовать приворожить Якобса? Плохо, конечно, да все не так, как испортить человека.
Дело в том, что Лайма до этих самых пор нисколько не сомневалась в его любви, хотя то, что она принимала за любовь, было лишь проявлением дружеской привязанности и теплого характера юноши. Лайма же считала иначе и была уверена, что еврейка как раз и приворожила Якобса – девушка, как и многие жители Риги, не сомневалась в том, что каждый еврей находится в теснейших отношениях с самим сатаной, так что никому из них ничего не стоит охмурить простодушного парня, разумеется, чтобы потом погубить его душу на радость своему покровителю и приятелю сатане. Поэтому Лайма решила первым делом извести соперницу, а уж потом вплотную заняться Якобсом.
Старая Беатриса была ведьмой сильной и злой – порчу наводить она особенно любила, и особенно приятно ей было испортить еврейку – Беатриса, как и Лайма, верила, что евреи – друзья сатаны, и видела в каждом из них конкурента в колдовском мастерстве. Поэтому Беатриса с удовольствием взялась выполнить заказ Лаймы.
