Были ли хоть какие-то деяния у нашего короля Карла? Выиграл ли он войну какую? Подавил ли бунт недовольных чем-нибудь подданных? Разорил ли земли какого-либо сопредельного государства? Ничего такого король Карл не сделал. Это и возмутило сына его, юного принца Голана. И не было дело молодому человеку до того, что тем и хорош был его отец, что правлением своим не доводил дело до войны, не способствовал осуществлению бунтов подданными (ну, скажите на милость, зачем бунтовать, если все так хорошо?), жил в мире и даже в дружбе со всеми соседями, даже и не думая, что чьи-то там земли можно для чего-то разорять.
Однако же юности свойственен максимализм, потому-то многие молодые люди и считают, что сильным является лишь то королевство, которого боятся все не только за его пределами, но и в нем самом. И следовательно, лишь тот король по-настоящему славен, который сумел посеять страх в сердцах своих подданных и в душах жителей других королевств. Никак этим критериям не соответствовал наш король Карл – никто его не боялся. Но при этом, смею заметить, нашего короля уважали – уважали и жители нашего королевства, и жители иных стран. Не уважал с какого-то момента только сын его, наследный принц Голан. «Вот когда я буду королем, – размышлял принц, – я первым делом схожу войной на какое-нибудь другое королевство. Вторым делом подавлю какой-нибудь бунт в моих землях; подавлю, даже если никакого бунта не будет. Третьим делом разорю земли какого-либо сопредельного королевства. Вот и скажут тогда все, что Голан – великий король, славный своими великими деяниями. И уж точно не буду таким, как папаша».
А между тем король наш Карл был еще в силе и совсем не собирался (надо сказать, на счастье своих подданных) уступать королевский престол принцу Голану Голан, понимая это, стал искать какой-то выход, который позволил бы ему пораньше стать королем – великим и славным. Нет, не подумайте только, что юный принц Голан ради овладения королевским престолом оказался бы способным на какое-либо страшное преступление – даже на самых задворках его души не было и мысли об отцеубийстве или еще о какой ужасной затее. Нет и нет. При всем своем максимализме юный принц Голан был все-таки человеком порядочным и даже добрым. Просто молодой возраст диктовал ему что-то такое, что в возрасте зрелом кажется то дуростью, а то проявлением злобы.
Принц Голан рассуждал так: «Я стану королем, но не здесь, а где-нибудь в другом месте. Стану для того, чтобы отцу своему, королю Карлу, показать, каким на самом деле должен быть настоящий правитель. Уж я смогу быть таким!» С этими мыслями принц Голан стал выбирать себе то место, где бы он смог стать королем. Но на беду юного принца все правительственные вакансии в соседних и даже в дальних странах были на тот момент заняты. Что же делать?
Принц быстро нашел выход, рассудив так: «Если в нашем мире короли не нужны, то, верно, нужны они в мире не нашем». И как ни странно, очень скоро свободное место короля обнаружилось. Что с того, что это место короля в морском королевстве? Чем ждать, пока король Карл – отнюдь не старый еще – освободит престол, уж лучше пойти к берегу моря (благо берег этот рядом), сесть на песочек у самой волны и попроситься на вакантную должность морского короля. Подумать бы немного юному Голану, прежде чем совершить этот поступок, но молодости думать не свойственно. Свойственно сперва сделать, а уж затем поразмыслить. И вот уже сидит принц Голан на песочке у самой волны и ждет у моря… Нет, ждет не погоды, а появления кого-нибудь, кто скажет:
– Юный принц Голан! Будь нашим королем! Королем моря!
Долго ли коротко ли, а волны морские расступились и явился посреди них, блестя серебристой чешуей сам Морской Змей – верный слуга наместника престола морского короля. Понятное дело, даже место морского короля не могло и на минуту оставаться пустым. Потому-то, как только место это освободилось, то еще до объявления конкурса на замещение вакансии временно престол занял наместник. И наместником престола морского короля был сам Старый Краб. Старый Краб весьма серьезно относился к этой должности и потому первым же делом призвал к себе именно Морского Змея.
«Почему, – спросите вы, – Старый Краб обратился за поддержкой именно к Морскому Змею?» Ответ очень прост: как раз потому и обратился, что во всем королевстве морском не было существа мудрее, добрее и справедливее, чем Морской Змей. «Так вот ему бы, – воскликнете вы, – и быть бы тогда морским королем!» В ответ на это я только улыбнусь: восклицая так, вы, верно, забыли, что Морской Змей не только добр и справедлив, но еще и мудр. А скажите-ка вы мне на милость: будет ли мудрый по собственной воле становиться правителем? Что? Призадумались? Это уже если по родству определено, то тогда деваться некуда, но если просто так, за здорово живешь… Нет уж, увольте. Вот и Морской Змей рассуждал так, справедливо полагая, что ему и так живется хорошо уже потому, что он добр, справедлив и мудр, а стало быть, и незачем искать от добра иного добра.
Вот помочь найти правителя – это другое дело, тут Морской Змей завсегда с радостью придет на помощь Старому Крабу. «Но почему, – спросите вы, – самому наместнику престола морского короля Старому Крабу не сделаться из наместника королем?» Хороший вопрос. Но разве сами вы еще не поняли? Он же не просто Краб, а Краб Старый . Я даже выделил это слово, чтобы вы уяснили, по какой причине этот краб не может стать королем морским. Годы дали ему мудрость, но лишили сил. А что за правитель, у которого этих сил нет? И умный краб понимал это лучше всех. Наместником на короткое время – это куда ни шло, это ради интересов родного королевства, всегда пожалуйста. Но королем? Нет, пусть королем становится кто помоложе и пошустрее. Признаться, думал Старый Краб, призывая к себе в помощники Морского Змея, что тот сам согласится стать королем, однако ожидания Старого Краба не оправдались. Зато Морской Змей согласился помочь в поисках того, кто решит занять престол морского короля. Вот об эту пору и явился на берег моря принц Голан. Посмотрел на него Морской Змей и подумал, что, пожалуй, и получится из этого парня неплохой король. Велел Змей Голану подождать, а сам направился в бездну морскую к Старому Крабу, чтобы рассказать о сидящем на берегу юноше.
Старый Краб, прямо скажу, не разделил оптимизма Морского Змея относительно перспектив правления всем морем этого молодого человека. И решил Старый Краб сам подняться на поверхность воды, чтобы лично задать юноше три вопроса, провести своего рода тест на мудрость. Испытание очень простое: ответит – будет морским королем, не ответит – кто-то другой займет вакантную должность. Посмотрел Старый Краб на принца Голана, пощелкал правой клешней, потом пощелкал клешней левой и только потом сказал, обращаясь к юноше, но так громко, чтобы и Морской Змей его слышал:
– Посмотри-ка, юный принц, на небо. Там пока еще светло, но когда наступит ночь, должен ты будешь посчитать, сколько на небе звезд. Если ты справишься с этим заданием, то завтра утром получишь следующий вопрос. Если же не справишься, то в следующем вопросе не будет никакой нужды, а пойдешь ты себе восвояси.
Опечалился принц Голан. Старый Краб же усмехнулся и исчез в пенистой волне. Когда же море укрыло наместника королевского престола, то Морской Змей подплыл ближе к принцу и шепотом, чтобы невзначай Старый Краб не услышал, сказал:
