Бачан подошел к тому алькова, где лежала девочка, дотронулся до ее плеча, но девочка даже не пошевелилась. «Они мертвы?» – сам себя спросил мальчик. Однако в тот же миг, словно ответ на свой вопрос, услышал Бачан дыхание девочки.
– Они спят, – прошептала подошедшая пантера. – Теперь я поняла, многое поняла. Мой учитель, старый слон рассказывал мне историю про то, как один человек околдовал целую семью, усыпив ее на много лет или даже навсегда. Околдовал магическим заклинанием…
Когда пантера сказала это, то вдруг Бачан вспомнил то, что никак не мог вспомнить до этого. В глубине своей памяти увидел мальчик отца и мать, увидел сестру. А затем увидел страшных людей в масках, врывающихся в их дом. Дальше картинка в памяти Бачана показала самого Раджу, который и командовал этими людьми в масках, – Раджа не скрывал своего лица. Его подчиненные связали родителей и сестру Бачана, а после этого Раджа произнес какие-то слова, от которых и отец, и мать, и сестра заснули. Дальше воспоминание обрывалось. Однако, сопоставив факты, мальчик понял очень многое – понял, что именно Раджа околдовал семью Бачана, усыпил всех, а Бачана взял зачем-то во дворец.
– Что же теперь делать, пантера? – спросил мальчик, когда вспомнил все. – Ведь это моя семья. Как разбудить их?
Пантера задумалась, но тут снаружи до Бачана и пантеры донеслись голоса. Какие-то люди пришли к пещере. Слышно, как входят они сюда, как идут по тому пути, по которому только что прошли пантера с мальчиком. И вот уже в зал вваливаются с шумом воины, а во главе их сам Раджа:
– Ты хотел меня обмануть, Бачан? Хотел убежать от меня? Но я на тебя не в обиде, – проговорил Раджа слащавым голосом. – Да, это твои родители, твоя сестра. Однако ты, Бачан, даже не надейся их разбудить. А сказать тебе, зачем я заколдовал твоих отца и мать и твою сестру? Так я тебе скажу. Смотрел я на отца твоего, на мать, на сестру и на тебя, смотрел и завидовал – все думал, отчего же они так счастливы, хотя и не богаты, а я богат, да вот не сказать, чтобы был счастлив. А тут и подвернулась книга древняя одна, а в книге той – заклинание было. Им-то я и усыпил навсегда и родителей твоих, и сестру. Тебя тоже усыпил, но только потом решил разбудить, чтобы обижать тебя и мучить.
Сказал это Раджа, и из глубин памяти всплыло у Бачана, как над связанными отцом читал Раджа что-то по книге. А вслед затем вспомнил и еще один момент: вспомнил Бачан, как проснулся он во дворце Раджи. И вдруг вспомнил слово в слово тот текст, что читал над спящим мальчиком Раджа, чтобы этот мальчик проснулся. Как же мог Бачан его запомнить? Он и не запоминал – как-то сам собой тогда текст этот, по всей вероятности, попал в память, чтобы теперь выплыть из нее. Улыбнулся тогда Бачан, посмотрел на Раджу, на воинов его и громко прочитал то магическое заклинание, которое тогда разбудило его от колдовского сна. Раджа даже не успел ужаснуться, когда увидел, что из альковов выходят отец, мать и сестра Бачана. Те сразу бросились к мальчику – велика была радость от того, что теперь они все вместе. Раджа же, придя в себя, дал команду своим воинам схватить всю семью Бачана, но тут пантера так грозно зарычала, что воины побросали копья и сабли и сломя голову бросились поскорей к выходу из пещеры. Как только шум убегавших слуг Раджи утих, откуда-то сверху, словно груши, посыпались на Раджу оранжевые обезьяны. Раджа хотел бежать вслед за трусливыми воинами, но оранжевые обезьяны схватили его и куда-то поволокли. Когда оранжевые обезьяны исчезли вместе с Раджой, то в пещере воцарилась тишина. По уже знакомому пути пантера, Бачан, его родители и сестра вышли наружу.
Долог был их путь домой, но зато когда вернулась семья Бачана в свою деревню, то сразу был устроен пир. А попировав, еще лучше, чем прежде, стали жить Бачановы отец, мать, сестра и сам Бачан – жить все вместе в своей хижине. И были счастливы! А пантера ушла в джунгли:
– Там мне, Бачан, будет лучше, – сказала пантера мальчику, когда прощалась с ним. – Но мы с тобой обязательно будем видеться!
И с тех пор там, где кончается деревня и начинаются джунгли, часто можно видеть о чем-то беседующих Бачана и пантеру.
Зеркало ми-кагами (Японская притча)
Волны бьются о желтый песок берега.
Мягко сползают обратно в море.
Тихо грущу о прожитых годах.
Когда рыбак Якамуро отправлялся на ветхой своей лодке в море, то верная его жена Урумара всегда провожала мужа до самого морского берега, на котором желтый песок смешивался с маленькими камешками и соленой пеной.
Якамуро садился в ветхую лодку, а Урумара помогала оттолкнуть лодку в волны. Лодка начинала качаться, а Якамуро улыбался и махал рукою своей верной жене. Брал Якамуро короткое весло и усердно греб им, чтобы как можно скорее добраться до дальнего мыса – только возле него водились те самые серебристые крабы, которых так охотно брали на рынке в Осаке богатые господа для своих воскресных обедов. Сам Якамуро в Осаку на рынок не ездил, не позволял и верной своей жене Урумаре ездить в Осаку на рынок. Да, признаться, и не было в этом нужды, ведь каждую субботу в деревню, где жили Якамуро и Урумара, приезжал из Осаки на тележке, запряженной пегой лошадкой, господин Камиеке, который брал весь недельный улов серебристого краба и рассчитывался серебряными монетами с рыболовом. В лавке на эти монеты можно было купить одежду, но делали это Якамуро и Урумара нечасто, потому что была у Якамуро мечта – купить новую лодку (его-то лодка была уж больно ветхой). Вот и откладывал рыбак серебряные монеты, надеясь к будущему лету мечту свою осуществить.
Уходила старая лодка Якамуро в море, а Урумара все стояла на берегу, стояла до той поры, пока лодка не скрывалась из виду за дальним мысом, где и рыбачил ее добрый муж. Шла потом Урумара домой, чтобы заниматься хозяйством, а к середине дня снова направлялась к берегу, где желтый песок смешивался с маленькими камешками и соленой пеной. Ждала Урумара, когда из-за мыса появится лодка ее славного мужа; тогда только, завидев лодку, начинала она махать рукой, а Якамуро всегда махал ей в ответ. Лодка приближалась, и так радостно было Урумаре, когда могла она уже разглядеть улыбку своего мужа. Урумара помогала втащить лодку на берег, брала часть улова. И шли вместе жена и муж, Урумара и Якамуро, к себе в деревню, где до самого вечера разбирали серебристых крабов, готовя их к субботнему визиту господина Камиеке.
Вот и в эту пятницу Урумара проводила мужа до самого морского берега, где желтый песок смешивался с маленькими камешками и соленой пеной. Дождалась верная жена, пока лодка с Якамуро скроется за мысом, и пошла к дому, чтобы в специальные мешки запаковать весь недельный улов – ведь завтра за ним приедет господин Камиеке. А как управилась Урумара со своей работой, так надо уже было снова идти к берегу моря. В нужный час подошла добрая жена к кромке воды, но лодка с Якамуро почему-то не появлялась из-за мыса. Стала волноваться Урумара, пристальнее вглядываться в море. Вот уже и солнце стало клониться к закату, а ветхой лодки Якамуро все не было…
Горько заплакала тогда верная жена Урумара. Но тут на гребне волны, готовой разбиться о желтый песок, увидела она маленькую красную птичку. Урумара протянула руку и вытащила птичку из морской пены. Птичка же, оказавшись в ладони Урумары, сказала ей человеческим голосом:
