– Но прежде – когда это была всего лишь тень – ее
видели только я и Элана, потому что у нас были кольца. Сейчас тут была тень –
именно тень, а не облако, так?
– Ну да, – кивнул Стрейджен.
– Тогда почему же ее увидели и вы с Улафом? Стрейджен
беспомощно развел руками.
– И это еще не все, – прибавил Спархок. – Той
ночью, когда я вернулся из Ламорканда, я ощутил на улице, что кто-то – и, быть
может, не один – следит за мной. Это были не эленийцы, не стирики и, думается
мне, вообще не люди. Тень, что промелькнула сейчас, оставила у меня точно такое
же ощущение.
– Если б только мы могли поговорить с Сефренией! –
пробормотал Улаф.
Спархок был уверен, что такое возможно, но не мог открыть
этого остальным.
– Расскажем другим об этом происшествии? – спросил
Стрейджен.
– Не стоит поднимать панику, пока мы не выясним
что-нибудь еще, – решил Спархок.
– Верно, – согласился Стрейджен. – У нас еще
будет время вдоволь попаниковать – и поразмыслить тоже.
В следующие дни погода прояснилась, и одно это
обстоятельство подняло настроение во дворце. Спархок подолгу запирался втроем с
Платимом и Стрейдженом, а затем оба вора послали своих людей в Ламорканд, чтобы
разузнать тамошнюю обстановку.
– Именно это мне и следовало сделать в первую
очередь, – сказал Спархок, – но Сарати не дал мне такой возможности.
У нашего почтенного архипрелата есть свои недостатки. Он никак не может взять в
толк, что официальный посланец никогда не сможет добраться до самой сути
происходящего.
– Типично аристократическая ограниченность, –
промурлыкал Стрейджен. – Именно подобные мелочи облегчают жизнь таким, как
я и Платим.
Спархок предпочел не спорить с ним на эту тему.
– Скажите своим людям, чтобы были осторожны, –
предостерег он воров. – У ламорков в обычае решать все проблемы ударом
кинжала, а мертвый шпион вряд ли доставит нам полезные сведения.
– Поразительная проницательность, старина, –
протянул Стрейджен. – Просто удивительно, как это нам с Платимом никогда
не приходило в голову что-то подобное.
– Ладно, – признал Спархок, – пожалуй, я и
впрямь говорю банальности.
– Мы это тоже заметили, верно, Платим?
– Спархок, – проворчал Платим, – скажи Элане,
что меня несколько дней не будет во дворце.
– Куда ты собрался?
– Это не твое дело. Мне нужно кое о чем позаботиться.
– Ладно, только не теряй с нами связи.
– Опять ты говоришь банальности, Спархок. –
Толстяк почесал брюхо. – Я потолкую с Телэном. Он будет знать, как меня найти,
если я позарез понадоблюсь королеве. – Он закряхтел, с усилием выбираясь
из кресла. – Пора бы мне немного похудеть, – проворчал он себе под
нос и направился к двери свойственной всем тучным людям косолапой и
переваливающейся походкой.
– Он сегодня в чудесном настроении, – заметил
Спархок.
– На него свалилось слишком много дел, – пожал
плечами Стрейджен.
– У тебя есть надежные связи в королевском дворце в
Эмсате?
– Есть кой-какие людишки. Что тебе нужно?
– Хочу подбросить несколько камешков на гладкий путь
согласия между Авином и графом Геррихом. Геррих обретает чересчур большое
влияние в северной Эозии. Может быть, тебе еще стоит обратиться к Меланду в
Эйси. Геррих уже заключает союзы в Пелосии и Талесии. Я бы сильно удивился,
если бы он пропустил Дэйру, а в Дэйре и так неспокойно. Скажи Меланду, чтобы
держал ушки на макушке.
– Кажется, этот Геррих серьезно тебя беспокоит?
– В Ламорканде, Стрейджен, происходит нечто для меня
непонятное, и я не хочу, чтобы Геррих сильно опередил меня, пока я буду выяснять,
в чем дело.
– Да, это разумно.
Халэд, ошалело моргая, кое-как поднялся на ноги. Из носа у
него текла тонкая струйка крови.
– Вот видишь, – сказала Миртаи. – Ты опять
слишком далеко вытянул руку.
– Как это у тебя получается? – пробормотал
оруженосец Спархока.
– Сейчас покажу. Келтэн, поди сюда.
– Только не я, – светловолосый пандионец
попятился.
– Не будь глупцом. Я не причиню тебе вреда.
– А разве не то же самое ты сказала Халэду перед тем,
как сбить его с ног?
– Лучше делай то, что я говорю, Келтэн, – сказала
она. – Все равно ты от этого не отвертишься, а если будешь препираться,
получится куда больнее. Вынимай меч и ткни им мне в сердце.
– Я не хочу поранить тебя, Миртаи.
– Ты? Меня? – она сардонически рассмеялась.
– И вовсе незачем меня оскорблять, – обиженно
пробормотал Келтэн, обнажая меч. Все началось с того, что Миртаи проходила по
внутреннему двору, когда Келтэн давал Халэду уроки фехтования. Она отпустила
пару в высшей степени нелестных замечаний, слово за слово – и так началась эта
импровизированная тренировка, где Халэд и Келтэн упражнялись в основном в
унижении.
– Ткни мечом мне в сердце, Келтэн, – повторила
Миртаи.
В защиту Келтэна следовало заметить, что он старался, как
мог. И с большим шумом ударился спиной о плиты двора.
– Он сделал ту же ошибку, что и ты, – сообщила
Миртаи Халэду. – Слишком далеко вытянул руку. Вытянутую руку легко
захватить. Всегда держи локоть чуть согнутым.
– Нас учат наносить удар от плеча, Миртаи, –
пояснил Халэд.
– Что ж, эленийцев на свете много, – пожала она
плечами, – и вас не так трудно будет заменить. Чего я никогда не понимала,
так это почему вы все считаете необходимым протыкать людей насквозь. Если
первые шесть дюймов клинка не попали в сердце, какой прок от того, что в ту же
дыру пройдет еще пара ярдов стали?
– Может быть, потому, что это выглядит
драматично, – сказал Халэд.
– Вы убиваете людей напоказ? Это отвратительно, и
именно из-за подобных взглядов так быстро заполняются кладбища. Всегда держи
свой клинок свободным для следующего врага. Когда человека протыкают мечом, он
сгибается в три погибели, и приходится спихивать его тело с клинка, прежде чем
продолжить бой.
– Постараюсь это запомнить.
