– Вы, эленийцы, потрясающий народ, – восхищенно
проговорил Сарабиан. – У вас просто врожденный талант к интригам.
– Просто перед вами, ваше величество, весьма избранная
компания, – пояснила Элана. – Мы еще в Чиреллосе знали, что главным
нашим делом здесь будет сбор ценных сведений, а потому подобрали людей, которые
искушены в этом занятии.
– В университете, на факультете современной истории, я
наткнулся на одного ученого, – перешел к своему докладу Бевьер. – Большинство
тех, кто трудится на факультете, уже создали себе прочные репутации на изучении
того или иного события из недавнего прошлого. Привычка почивать на лаврах –
один из главных недостатков ученой братии. Они способны целыми десятилетиями
держаться на плаву за счет одной-единственной монографии. Как бы то ни было,
ученый, о котором я упомянул, из молодых и голодных. Он создал теорию и теперь
вовсю погоняет этого своего любимого конька. Он абсолютно убежден, что все
нынешние беспорядки арджунского происхождения – быть может, потому, что больше
никто на факультете не разрабатывал еще эту тему. Он убежден также, что за всем
этим заговором стоит Скарпа.
– Кто такой Скарпа? – спросил Келтэн.
– Заласта рассказывал нам о нем, – напомнил ему
Улаф. – В Арджуне он то же самое, что Сабр в Астеле и Геррих в Ламорканде.
– Ах да, теперь вспомнил.
– Как бы то ни было, – продолжал Бевьер, –
наш ученый собрал множество подтверждений своей теории, правда, среди них есть
и весьма шаткие. Он готов говорить об этом часами со всяким, кто пожелает его
слушать.
– Еще кто-нибудь в университете занимается этой
темой? – спросил Эмбан.
– Не слишком охотно, ваша светлость. Никто не хочет
рисковать своей репутацией, пойдя по неверному пути. Ученая братия скромно
предпочитает занять выжидательную позицию. Мой молодой приятель еще не успел
заработать себе весомую репутацию, а потому всегда готов рискнуть.
– Займись им, Бевьер, – решил Вэнион. – Даже
неверные заключения помогут нам сузить пределы поиска.
– И я того же мнения, лорд Вэнион.
– Могу ли я положиться на ваше величество? –
обратился Стрейджен к императору.
– Для чего же еще существует хозяин дома? –
ухмыльнулся Сарабиан. – Полагайся, сколько твоей душе угодно.
– Надеюсь, вам известно, что в Материоне есть
преступники?
– Ты имеешь в виду – еще кто-то, кроме моих министров?
Стрейджен расхохотался.
– Очко в вашу пользу, ваше величество, – сказал
он. – В каждом большом городе мира существует еще один, потайной город.
Это – сообщество воров, карманников, взломщиков, нищих, шлюх, мошенников и
убийц. Они добывают свой ненадежный заработок из карманов и кошельков
почтенного общества.
– Разумеется, мы знаем, что такие люди
существуют, – сказал Сарабиан. – Для чего же еще у нас есть полиция и
тюрьмы?
– Да, ваше величество, в жизни преступников встречаются
свои мелкие неудобства. Однако не всем известно, что преступники во всем мире
до определенной степени связаны друг с другом и действуют сообща.
– Продолжай.
– У меня в прошлом были кое-какие встречи с такими
людьми, ваше величество, – продолжал Стрейджен, тщательно выбирая
слова. – Они могут быть весьма полезными. Почти ни одно происшествие в
городе не ускользнет от глаз преступников. Если дать им понять, что вас не
интересует их обычная деятельность, они охотно продадут вам все сведения,
которые им удалось собрать.
– Стало быть, деловое соглашение? – Совершенно
верно. Что-то вроде скупки краденого. Это, конечно, не слишком честное занятие,
но ведь многие зарабатывают им на жизнь.
– Разумеется.
– Пойдем дальше. Этот дух сотрудничества, о котором я
уже говорил, здесь, в Материоне, отсутствует. Отчего-то у тамульцев не выходит
действовать сообща. Преступники одной профессии цепко держатся друг за друга.
Они даже создали гильдии, и одна гильдия относится к другим с презрением и
недоверием. Если мы хотим использовать этих людей, нам придется сломать эти
стены.
– Весьма здраво, милорд. Стрейджен вздохнул полегче.
– Я сделал кое-какие приготовления, ваше
величество, – сказал он. – Главари различных преступных гильдий скоро
появятся здесь. Они в высшей степени почтительно относятся к вашему величеству
и подчинятся каждому вашему слову. – Стрейджен помолчал. – Если,
конечно, вы не велите им начать честную жизнь.
– Само собой. Нельзя же требовать от человека, чтобы он
отказался от своего ремесла.
– Именно. Однако, ваше величество, вы можете приказать
им забыть о кастовых предрассудках и начать разговаривать друг с другом. Если
мы будем их использовать, они должны по собственной воле передавать все
сведения одному человеку. Если бы нам пришлось получать ее у каждого главаря по
отдельности, самые свежие новости давно бы выдохлись, не дойдя до наших рук.
– Понимаю. Теперь, милорд Стрейджен, поправь меня, если
я ошибусь. Ты хочешь, чтобы я организовал преступников Материона, дабы им легче
было обчищать кошельки и карманы честных граждан, – в обмен на некие
важные сведения, которые они могут услышать на улицах, а могут и не услышать. Я
тебя правильно понял?
Стрейджен моргнул.
– Я боялся, что ваше величество именно так посмотрит на
мое предложение, – сказал он.
– Тебе не стоило бояться, милорд Стрейджен. Я буду
счастлив поболтать по душам с этими верноподданными головорезами. Тяжесть
нынешнего кризиса превышает мое естественное отвращение к общению с жуликами и
мошенниками. А что, милорд, ты – хороший вор?
– Думаю, что я недооценил ваше величество, –
вздохнул Стрейджен. – Да, я действительно хороший вор. Мне не хотелось бы
показаться нескромным, но я, наверное, лучший вор в мире.
– И как идут твои дела?
– В последнее время не слишком хорошо, император Сарабиан.
Неспокойные времена не способствуют успеху в делах. Честные люди становятся
нервными и слишком беспокоятся о своих драгоценностях. Да, кстати, ваше
величество. Преступники, перед которыми вам предстоит держать речь, будут в
масках. Они весьма уважают вас, но все же предпочитают, чтобы вы не знали их в
лицо.
– Думаю, это я могу понять. Я уже предвкушаю беседу с
твоими друзьями, Стрейджен. Мы усядемся рядком и мирно потолкуем о том, как
лучше обвести вокруг пальца власти.
