– Наверное. Арбалет сделан не слишком тщательно, так
что стрелок вряд ли будет ожидать от него исправной работы. Нужно только
выдернуть вот этот шплинт – он закрепляет спусковой механизм – и загнать в
отверстия пару железных штырьков, чтобы не было заметно исчезновение шплинта. Вот
эта пружинка натягивает тетиву, но без шплинта спусковой крючок не спустит
тетиву. Они смогут зарядить арбалет, но не сумеют выстрелить.
– Целиком доверяюсь твоему суждению. Сколько времени
тебе понадобится, чтобы выдернуть эту штуковину?
– Несколько минут.
– Значит, друг мой, впереди у тебя несколько
долгих-долгих ночей. Тебе предстоит иметь дело с несколькими сотнями арбалетов
– да еще вдобавок проделать все это без шума и почти в темноте. Кааладор, ты
можешь провести моего друга на склад того купца-дакона?
– Ясное дело, могу, ежели только он не топает ножищами,
ровно конь.
– Думаю, что он умеет двигаться бесшумно. Он, как и ты,
вырос в деревне и, верно, точно так же искушен в ловле кроликов силками и
воровстве кур.
– Спархок! – возмутился Халэд.
– Это слишком ценные умения, Халэд, чтобы их не
включили в твое обучение, а я, если помнишь, хорошо знал твоего отца.
– Они знали, что мы проедем там, Спархок, – со
злостью говорил Келтэн. – Мы разделились на небольшие группы и держались
подальше от городов и селений, и все-таки они знали, где и когда мы проедем!
Они устроили нам засаду на западном берегу озера Самма.
– Тролли? – Голос Спархока прозвучал натянуто.
– Хуже. Шайка негодяев с арбалетами. Они совершили
промах, выстрелив все одновременно. Если бы не это, никто из нас не смог бы,
пожалуй, вернуться в Материон, чтобы рассказать тебе, что случилось. Тем не
менее им удалось опустошить ряды конных атанов. Энгессу это сильно разгневало.
Нескольких паршивцев он прикончил голыми руками.
Ледяная рука страха стиснула вдруг сердце Спархока.
– Где Тиниен? – спросил он.
– Под присмотром лекарей. Ему в плечо попал арбалетный
болт и что-то там повредил.
– Но он поправится?
– Скорее всего, да. Эта рана, впрочем, не смягчила его
нрава. Меч в его левой руке действует не хуже, чем в правой. Когда бандиты
бросились бежать, нам пришлось удерживать его. Он уже хотел погнаться за ними в
одиночку, а уж кровь из него хлестала, как из свиньи. Спархок, я думаю, что в
этой копии эленийского замка засели шпионы. Эти люди не могли так удачно
устроить засаду, не зная в точности, куда и какой дорогой мы поедем.
– Значит, мы снова обшарим все потайные укрытия.
– Хорошая мысль, и на сей раз те, кого мы изловим, не
должны получить только упреки за дурные привычки. Ни один шпион не сумеет
ползать по тайным ходам с переломанными ногами. – Лицо светловолосого
пандионца было мрачным. – Я сам займусь переломами, – предложил
он. – Я хочу быть уверен, что не случится никаких чудесных выздоровлений.
Сломанная берцовая кость срастается за пару месяцев, но если обработать
коленные чашечки кувалдой, человек выходит из строя очень и очень надолго.
Бевьер, который двумя днями позже привел в Материон остатки
своего отряда, пошел даже дальше, чем Келтэн. Его предложение касалось
ампутации ног от бедра. Глубоко верующий сириникиец был очень зол оттого, что
попал в засаду, и употреблял такие выражения, каких Спархок прежде от него
никогда не слышал. Впрочем, окончательно успокоившись, Бевьер отправился
смиренно молить отпущения грехов у патриарха Эмбана. Эмбан не только отпустил
ему этот грех, но и дал отпущение на будущее – на тот случай, если Бевьеру
повезет отыскать новые бранные слова.
Тщательный осмотр блистающего перламутром замка не выявил
укрытых соглядатаев, и на следующий день после возвращения сэра Бевьера эозийцы
встретились с императором Сарабианом и министром иностранных дел Оскайном. Они
собрались в покоях на вершине донжона – просто спокойствия ради – и Сефрения
добавила стирикское заклинание, дабы упрочить уверенность, что никто не подслушает
их разговора.
– Я никого не собираюсь обвинять, – сказал
Вэнион, – так что не вздумайте принять это на свой счет. Каким-то образом
наши планы становятся известными врагу, а потому я считаю, что все мы должны
сейчас поклясться, что даже намек на то, о чем мы будем говорить, не выйдет за
пределы этой комнаты.
– Клятва молчания, лорд Вэнион? – удивился Келтэн.
К этому пандионскому обычаю перестали прибегать еще в минувшем столетии.
– Что-то в этом роде, я полагаю, хотя, конечно, не все
мы, здесь собравшиеся, принадлежим к Пандионскому ордену. – Он
огляделся. – Итак, подведем итоги. Заговор, обнаруженный нами в Материоне,
явно выходит за пределы обычного шпионажа. Я полагаю, нам стоит быть готовыми к
возможности вооруженного мятежа, направленного на императорскую резиденцию. Наш
противник теряет терпение.
– Или же испугался, – вставил Оскайн. –
Присутствие здесь, в Материоне, рыцарей церкви – и принца Спархока –
представляет для него некоторую угрозу. Его кампания по распространению ужаса,
гражданских беспорядков и мятежей в подвластных Империи королевствах до сих пор
шла успешно, однако, судя по всему, он счел ее чересчур медленной. Теперь он
намерен ударить в самое сердце имперской власти.
– И, я полагаю, прямо по мне, – добавил император
Сарабиан.
– Это немыслимо, ваше величество, – возразил
Оскайн. – За всю историю Империи никто еще не покушался впрямую на жизнь
императора.
– Пожалуйста, Оскайн, – сказал Сарабиан, – не
считай меня совсем уж идиотом. Изрядное число моих предшественников рассталось
с жизнью из-за «несчастного случая» или смертельной болезни – причем при
довольно-таки странных обстоятельствах. От неудобных императоров избавлялись и
прежде.
– Но никогда – открыто, ваше величество. Это было бы
чудовищно невежливо. Сарабиан расхохотался.
– Уверен, Оскайн, что три министра, которые сбросили
моего прапрадеда с вершины самой высокой башни в императорской резиденции,
соблюдали при этом все правила придворного этикета. Итак, мы окажемся перед
лицом вооруженной толпы на улицах, с воодушевлением требующей моей крови?
– Я бы не отбрасывал такой возможности, ваше
величество, – признал Вэнион.
– Ненавижу все это, – мрачно объявил Улаф.
– Что именно? – осведомился Келтэн.
