– Ваше величество, я имею честь представить вам его
превосходительство посла Оскайна, представителя императорского двора в
Материоне, – произнес толстяк, кланяясь Элане.
– Сердце мое замирает в присутствии вашего
божественного величества, – объявил посол, отвешивая изысканный поклон.
– Но ведь на самом деле это не так, ваше
превосходительство? – чуть заметно улыбаясь, спросила она.
– Конечно нет, – подтвердил он с полным
самообладанием. – Я просто подумал, что было бы вежливо выразиться именно
так. Или это прозвучало чересчур экстравагантно? Я, признаться, не искушен в
тонкостях обращения при вашем дворе.
– Вы отлично справляетесь, ваше
превосходительство! – рассмеялась она.
– Тем не менее, с разрешения вашего величества, я
должен признать, что вы дьявольски привлекательная юная леди. Мне доводилось
встречаться не с одной королевой, и традиционные комплименты всегда стоили мне
долгой борьбы с совестью. – Посол Оскайн говорил по-эленийски весьма
бегло.
– Могу я представить своего супруга, принца
Спархока? – осведомилась Элана.
– Легендарного сэра Спархока? Вне всяких сомнений,
дорогая леди. Я пересек полмира только для того, чтобы встретиться с ним.
Приветствую вас, сэр Спархок. – Оскайн поклонился.
– Ваше превосходительство, – отозвался Спархок,
поклонившись в ответ.
Затем Элана представила остальных, и обмен дипломатическими
любезностями продолжался около часа. Оскайн и Миртаи поговорили немного
по-тамульски – Спархоку этот язык показался довольно мелодичным.
– Кажется, мы уже воздали довольно почестей
этикету? – наконец осведомился посол. – Культура культуре рознь, но у
нас в Тамульской империи три четверти часа – обычное количество времени,
которое отводится бессодержательной вежливости.
– Мне тоже сдается, что этого довольно, –
ухмыльнулся Стрейджен. – Если сверх меры почитать этикет, он становится
назойлив и с каждым разом все чаще норовит сесть вам на голову.
– Хорошо сказано, милорд Стрейджен, – согласился
Оскайн. – Причина моего визита весьма проста, друзья мои. Я в затруднении…
– Он обвел взглядом собравшихся. – Эта пауза предназначается для
традиционных восклицаний, пока вы с трудом будете осваиваться с мыслью, что
можно отыскать хоть один недостаток в такой остроумной и обаятельной личности,
каковой является ваш покорный слуга.
– Пожалуй, он мне нравится, – пробормотал
Стрейджен.
– Ничего удивительного, – проворчал Улаф.
– Полноте, ваше превосходительство, – отозвалась
Элана, – да отыщется ли на земле человек, который сумел бы найти повод
быть недовольным вами? – Цветистые словоизречения посла явно были
заразительны.
– Я слегка преувеличил для пущего эффекта, –
признался Оскайн. – Затруднение на самом деле не так уж и велико. Дело
попросту в том, что его императорское величество направил меня в Чиреллос с мольбой
о помощи, и моя обязанность – получить искомое таким образом, чтобы его это не
унизило.
Глаза Эмбана ярко заблестели – он почувствовал себя в своей
стихии.
– Думаю, что наилучший выход – изложить проблему нашим
друзьям в простых и недвусмысленных словах, – предложил он, – а уж
затем они займутся тем, как избежать оскорблений имперскому правительству. Все
они невыразимо мудры, и я уверен, что если они объединят свои силы, то сумеют
отыскать хоть какой-нибудь выход.
Долмант вздохнул.
– Элана, неужели ты не могла избрать на эту должность
кого-нибудь другого? – с упреком осведомился он. Оскайн вопросительно
посмотрел на них.
– Это долгая история, ваше превосходительство, –
пояснил Эмбан. – Я поведаю вам ее когда-нибудь на досуге, если у нас обоих
не найдется лучшего занятия. Расскажите же им, что такого важного происходит в
Тамульской империи, что его императорское величество был вынужден прислать вас
сюда за помощью.
– Обещаете не смеяться? – обратился Оскайн к
Элане.
– Приложу все силы, чтобы не расхохотаться во все
горло, – заверила она.
– У нас в Империи некоторые гражданские неурядицы.
Все выжидательно молчали.
– И это все, – уныло сознался Оскайн. – Само
собой, я только цитирую определение, данное императором, – по его приказу.
Чтобы понять это, нужно знать нашего императора. Он скорее умрет, чем
переоценит что бы то ни было. Как-то раз он назвал ураган «легким бризом», а
потерю половины своего флота – «мелкой неприятностью».
– Что ж, ваше превосходительство, – сказала
Элана, – теперь мы знаем, какого мнения об этой проблеме ваш император. А
какими словами ее описали бы вы?
– Гм, – отозвался Оскайн, – раз уж ваше
величество так добры, то на ум прежде всего приходит слово «катастрофа». Можно
еще добавить слова «непостижимо», «непреодолимо», «конец света» – и прочие
мелочи. Решительно, друзья мои, я думаю, что вам бы стоило прислушаться к
просьбе его императорского величества, ибо у нас есть весьма прочные
доказательства того, что события, разворачивающиеся в Дарезии, могут скоро
перекинуться и на Эозию, а ежели такое случится, это может означать конец
цивилизации, какую мы все знаем. Я не могу с уверенностью сказать, как вы,
эленийцы, относитесь к подобным вещам, но мы, тамульцы, более или менее твердо
убеждены, что надо бы сделать некоторую попытку предотвратить это. Подобные
происшествия устанавливают дурного рода прецедент, когда конец света приходит
чуть ли не каждую неделю, а это почему-то подрывает доверие людей к их
правительствам.
Глава 5
Посол Оскайн откинулся в кресле.
– С чего бы начать? – задумчиво проговорил
он. – Если разглядывать каждое происшествие само по себе, оно покажется
малозначащим. Однако именно совокупность этих происшествий поставила Империю на
грань крушения.
– Это мы можем понять, ваше превосходительство, –
заверил его Эмбан.
– Церковь вот уже много столетий находится на грани
крушения. Наша Святая Матерь дрейфует от кризиса к кризису, шатаясь, как
подвыпивший матрос.
– Эмбан, – мягко упрекнул Долмант.
– Прошу прощения, – извинился толстый
священнослужитель.
Оскайн улыбнулся.
