– И ты полагаешь, что между этими случаями есть
связь? – спросил Долмант.
– Это логическое заключение, Сарати. Слишком много
сходных черт, чтобы их можно было игнорировать. – Спархок помолчал, глядя
на жену. – Это может стать причиной семейных неурядиц, – с сожалением
продолжил он, – но я полагаю, что мы должны весьма серьезно отнестись к
просьбе Оскайна. Кто-то шарит в прошлом, извлекая в настоящее людей и тварей,
которые мертвы вот уже многие тысячелетия. Когда мы столкнулись с этим в
Пелозии, Сефрения сказала нам, что на такое способны только боги.
– Ну, это не совсем верно, Спархок, – поправил его
Бевьер. – На самом деле она говорила, что некоторые наиболее
могущественные стирикские маги тоже могут воскрешать мертвых.
– Думаю, что мы можем исключить эту возможность, –
покачал головой Спархок. – Мы с Сефренией как-то говорили об этом, и она
сказала мне, что за сорок тысячелетий стирикской истории было только два
стирика, обладавших такими способностями, да и то неполноценными. Нынешнее
воскрешение древних героев и армий происходит в девяти королевствах Тамульской
империи и по крайней мере в одном королевстве Эозии. Слишком много сходных
черт, чтобы счесть это простым совпадением, а вся схема – какова бы ни была ее
цель – чересчур сложна, чтобы исходить от того, кто не в полной мере владеет
заклинанием.
– Тролли-Боги? – мрачно предположил Улаф.
– Я бы не отрицал такой возможности. Они проделывали
это и раньше, так что мы знаем, что они на такое способны. Впрочем, сейчас все,
что мы имеем, – некоторые подозрения, основанные на кое-каких высокоученых
догадках. Нам отчаянно нужна информация.
– Это уж мое дело, Спархок, – сказал
Стрейджен, – мое и Платима. Надо так понимать, что ты отправляешься в Дарезию?
– Похоже на то, – Спархок бросил виноватый взгляд
на жену. – Я бы с радостью отправил кого-нибудь другого, но, боюсь, он не
будет знать, что искать.
– Я, пожалуй, отправлюсь с тобой, – решил
Стрейджен. – Моих коллег там не меньше, чем в Эозии, а представители нашей
профессии умеют собирать информацию куда лучше вас.
Спархок кивнул.
– Может быть, нам следует начать прямо отсюда, –
предложил Улаф. Он взглянул на патриарха Ортзела. – Откуда взялись все эти
невероятные россказни о Дрегнате, ваша светлость? Ничья репутация не может
сохраниться в течение четырех тысяч лет, какой бы впечатляющей персоной он ни
был при жизни.
– Дрегнат, сэр Улаф – литературный образ, –
отвечал суровый светловолосый священник, слегка улыбаясь. Как восхождение на
трон архипрелата изменило Долманта, так и Ортзела изменила жизнь в Чиреллосе.
Он не выглядел больше прямолинейным провинциалом, каким был в Ламорканде. Хотя
в нем было куда меньше светскости, чем в Эмбане, искушенность собратьев по
Базилике оказала на него несомненное влияние. Теперь он время от времени
улыбался и даже развил в себе лукавое и сдержанное чувство юмора. С тех пор,
как Долмант призвал церковника в Чиреллос, Спархок несколько раз встречался с
ним, и рослый пандионец обнаружил, что Ортзел начинает ему нравиться. Конечно,
его предрассудки оставались при нем, но теперь он хотя бы признавал, что точки
зрения, отличные от его собственной, могут иметь право на существование.
– Значит, его кто-то придумал? – недоверчиво
осведомился Улаф.
– О нет. Четыре тысячи лет назад и в самом деле
существовал некто по имени Дрегнат. Вероятно, какой-нибудь задира, у которого
все мозги ушли в бицепсы. Мне сдается, что он был самой заурядной личностью
подобного сорта – ни шеи, ни лба, и между ушами ничего, даже отдаленно напоминающего
разум. Однако после его смерти какой-то рифмоплет, воюя со слабеющим
воображением, ухватился за его историю и разукрасил ее всеми традиционными
побрякушками героического эпоса. Названо было сие произведение «Сага о
Дрегнате», и Ламорканду жилось бы гораздо лучше, если бы этот рифмоплет никогда
не научился читать и писать. – Спархок подумал, что в этой речи
проблескивают искорки неподдельного юмора.
– Одна поэма вряд ли могла бы вызвать такое сотрясение,
ваша светлость, – скептически заметил Келтэн.
– Сэр Келтэн, ты недооцениваешь силу хорошо поведанной
истории. Мне придется переводить ее по ходу дела, но судите сами. – Ортзел
откинулся на спинку кресла, полуприкрыв глаза. – «Внемлите повести об
эпохе героев, – начал он. Его грубый резкий голос смягчился, стал сочнее,
едва зазвучали первые слова древней поэмы. – Внемлите, храбрые
ламоркандцы, рассказу о деяниях древнего кузнеца, могущественнейшего из
воителей времени минувшего.
Ведомо всем, что Эпоха Героев была эпохою бронзы. Тяжки были
секиры и мечи бронзовые героев минувшего, и крепки были жилы воинов, что
подымали оружие сие в славных битвах. И не было во всем Ламорканде воина более
могучего, нежели Дрегнат-кузнец.
Высок был Дрегнат и широк в плечах, ибо труд его отлил
таковым, как сам он отливал текучий металл. Ковал он мечи бронзовые, и копья,
острые, как ножи, и щиты, и секиры, и сверкающие шлемы, и кольчуги, что
отражали удары врага, словно дождик весенний.
И вот воители из всего лесами поросшего Ламорканда охотно
отдавали и доброе золото, и светлое серебро без меры за творения бронзовые
Дрегната, и могучий кузнец, трудясь в своей кузне, прирастал и богатством, и
силой».
Спархок с трудом отвел взгляд от лица Ортзела и огляделся.
Лица его друзей выражали сосредоточенность. Голос патриарха Кадаха то взлетал,
то опускался в величественных ритмах поэтической речи.
– Боже! – выдохнул сэр Бевьер, когда патриарх на
миг умолк. – Да ведь это зачаровывает!
– В чем и была всегда его опасность, – отозвался
Ортзел. – Этот ритм отупляет мысли и ускоряет пульс. Мои соплеменники
весьма восприимчивы к эмоциональности «Саги о Дрегнате». Некоторые особенно
гневные пассажи способны распалить до безумия целую армию ламорков.
– Ну? – жадно поторопил Телэн. – Что же было
дальше?
Ортзел одарил мальчика мягкой улыбкой.
– Да неужто столь искушенный юный вор может быть
увлечен скучной древней поэмой? – лукаво осведомился он. Спархок едва не
расхохотался во весь голос. Видимо, перемены в патриархе Кадаха зашли намного
дальше, чем он предполагал.
– Мне нравятся хорошие истории, – признался
Телэн. – Но я никогда не слышал, чтобы историю рассказывали вот так.
– Это называется «удачный стиль», – пробормотал
Стрейджен. – Порой важно не столько содержание истории, сколько то, как ее
рассказывают.
– Так что же? – не отставал Телэн. – Что было
дальше?
