– Разве что видимость, друг Тиниен, – ответил
Кринг. Они сидели в большом открытом шатре посреди пелойского лагеря, угощаясь
жареным быком. Солнце только что зашло, и тени гор, лежавших на западе,
вытянулись, перечеркивая уютную долину. В полумиле от лагеря светились окна
Басны. – Правительственные чиновники перебрались в Гана Дорит, –
продолжал Кринг. – Никто сейчас не осмеливается даже близко подойти к
бывшей столице. Чиновники в Гана Дорит строчат указы, но их гонцы обычно
останавливаются в ближайшем селении, рвут указы на мелкие кусочки, пережидают
некоторое время, а потом возвращаются и докладывают начальству, что все идет
как надо. Чиновники счастливы, гонцам не приходится мотаться по всей стране, а
народ занят своими делами. Собственно говоря, это не самая худшая разновидность
правления.
– А какая у них религия? – с интересом спросил сэр
Бевьер. Этот молодой рыцарь был фанатиком и много времени посвящал разговорам и
мыслям о Боге. Несмотря на это, товарищи его любили.
– Они неохотно говорят о своей вере, друг Бевьер, –
отвечал Кринг. – Именно религия в первую очередь и причинила им немало
бед, так что теперь они не слишком-то рвутся открыто обсуждать вопросы веры.
Они растят урожай, ухаживают за овцами и козами и предоставляют богам самим
улаживать свои споры. Земохцы больше ни для кого не представляют угрозы.
– Если не считать того факта, что распавшееся
государство – открытое приглашение к завоеванию для любого соседа, у которого
найдется хотя бы намек на армию, – добавил Оскайн.
– Да кому захочется ввязываться в этакие хлопоты, ваше
превосходительство? – осведомился Стрейджен. – В Земохе нет
ничего ценного. Тамошним ворам приходится браться за честный труд, чтобы хоть
как-то сводить концы с концами. Золото Отта, похоже, было всего лишь иллюзией.
Оно исчезло бесследно со смертью Азеша. – Он сардонически
ухмыльнулся. – И вы не представляете, как горевали по этому поводу
некоторые приспешники первосвященника Симмура.
Лицо Кринга вдруг странно изменилось. Дикий всадник, чье имя
наводило страх на его соседей, побледнел, потом вспыхнул, как маков цвет. Из
женского шатра, где ее по пелойским обычаям разместили с прочими женщинами,
появилась Миртаи. Странным образом королева Элана даже не возражала против
того, чтобы отправиться в женский шатер, и это немало обеспокоило Спархока.
Миртаи воспользовалась удобствами женского шатра, дабы придать себе
«подобающий» вид. Кринг этим видом был явно впечатлен.
– Прошу прощения, – пробормотал он, торопливо
вставая, и устремился навстречу путеводной звезде своей жизни.
– Полагаю, мы присутствуем при рождении легенды, –
заметил Тиниен. – По крайней мере целую сотню лет пелои будут слагать
песни о Кринге и Миртаи. – Он взглянул на тамульского посла. – А что,
ваше превосходительство, Миртаи ведет себя так, как это в обычае у атанских женщин?
Ей явно льстит ухаживание Кринга, но она не торопится дать ему определенный
ответ.
– Атана ведет себя согласно обычаю, сэр Тиниен, –
ответил Оскайн. – Атанские женщины признают лишь долгие и неспешные
ухаживания. Им доставляет удовольствие мужское внимание, а ведь после свадьбы
большинство мужчин обычно устремляет свое внимание на что-то иное. Сейчас
Миртаи знает, что она – средоточие внимания доми. Мне говорили, что женщины
весьма ценят подобные вещи.
– Но ведь она, надеюсь, не водит его за нос? – спросил
Берит. – Я очень люблю доми и не хотел бы, чтобы его сердце было разбито.
– Отнюдь, сэр Берит. Атана определенно благосклонна к
нему. Если бы она находила его ухаживания неприятными, она бы давно уже убила
его.
– Похоже, ухаживать за атанской женщиной – довольно
беспокойное занятие, – заметил Келтэн.
– О да! – рассмеялся Оскайн. – Мужчина должен
быть крайне осторожным. Если он будет слишком настойчив, женщина убьет его,
если будет недостаточно настойчив – выйдет за другого.
– Это не слишком цивилизованно, – заметил Келтэн с
неодобрением.
– Но атанским женщинам нравится такое положение дел, а
впрочем, женщины ведь куда примитивнее нас, мужчин.
Они покинули Басну на рассвете следующего дня и направились
на восток, к Эсосу, городу на границе между Земохом и Астелом. Для Спархока это
путешествие оказалось весьма странным. С одной стороны, он был совершенно
уверен, что оно заняло не более трех дней. Он досконально помнил каждую минуту
из этих трех дней, каждую милю. А между тем его дочь то и дело будила его,
когда он был твердо уверен, что спит в шатре, – и рыцарь с удивлением
обнаруживал, что дремлет на спине Фарэна и что судя по расположению солнца
целый день пути на самом деле занял не больше шести часов. Принцесса Даная
будила своего отца по весьма практической причине. Присоединение пелоев к
отряду значительно увеличило количество припасов, от которых нужно было
избавляться каждую «ночь», и Даная попросту заставляла отца помогать ей.
– А что ты делала с припасами, когда мы путешествовали
с армией Воргуна? – спросил у нее Спархок на вторую «ночь», которая на
самом деле заняла около получаса раннего утра этого бесконечного дня.
– Я поступала по-иному, – пожала она плечами.
– По-иному?
– Просто делала так, что лишняя провизия исчезала.
– А разве ты не можешь сделать так и сейчас?
– Могу, конечно, но тогда еда не достанется животным.
Кроме того, это дает мне случай поговорить с тобой с глазу на глаз. Выверни
этот мешок с зерном вон под теми кустами, Спархок. Там в траве прячется выводок
перепелок. В последнее время они голодают, а сейчас как раз время подрастать
птенцам.
– Ты хотела о чем-то поговорить со мной? –
осведомился Спархок, взрезая мешок кинжалом.
– Да ни о чем таком особенном, – ответила
Даная. – Я просто люблю разговаривать с тобой, а ты всегда так занят.
– И еще тебе подворачивается случай покрасоваться,
верно?
– Да, пожалуй, что так. Какая радость быть богиней,
если не можешь время от времени немножко побахвалиться?
– Я люблю тебя, – рассмеялся он.
– О, как это мило, Спархок! – воскликнула
она. – От чистого сердца и без малейшего размышления! Хочешь, я сделаю
траву лиловой, дабы выразить тебе свое расположение?
– С меня хватит и поцелуя. Лиловая трава, чего доброго,
напугает коней.
