– Дрегнат? – Келтэн почесал в затылке. – «Не
ведающий страха» или что-то в этом роде. Ламоркские матери частенько
проделывают такое со своими детьми. – Он осушил кубок и перевернул над ним
бутыль. В кубок упали несколько сиротливых капель. – Долго мы еще будем
беседовать? – осведомился он. – Если ты собираешься проболтать остаток
ночи, я принесу еще вина. Но если честно, Спархок, куда охотнее я вернулся бы в
свою славную теплую постельку.
– К своей славной теплой служанке? – прибавил
Халэд.
– Она соскучится. – Келтэн пожал плечами. Лицо его
посерьезнело. – Если ламорки снова толкуют о Дрегнате, значит, им стало
тесновато в Ламорканде. Дрегнат хотел править миром, и всякий раз, когда
ламорки поминают его имя, это явный признак того, что они поглядывают за
границу в поисках свободного местечка.
Спархок отодвинул блюдо.
– Сейчас уже ночь, поздновато тревожиться об этом.
Возвращайся в постель, Келтэн. Ты тоже, Халэд. Продолжим разговор утром. –
Он поднялся. – Я должен нанести своей жене визит вежливости.
– И это все? – спросил Келтэн. – Визит
вежливости?
– Вежливость, Келтэн, бывает разная.
Коридоры дворца были тускло освещены редкими свечами.
Спархок бесшумно миновал тронный зал и подошел к королевским покоям. Как
обычно, Миртаи дремала в кресле у двери. Спархок остановился, разглядывая
тамульскую великаншу. Когда она спала, лицо ее становилось таким красивым, что
дух захватывало. Кожа ее золотилась в свете свечи, длинные ресницы касались
щек. Меч лежал у нее на коленях, и рука Миртаи легонько сжимала рукоять.
– Даже и не пытайся подкрасться ко мне, Спархок, –
проговорила она, не открывая глаз.
– Откуда ты знаешь, что это я?
– Я почуяла твой запах. Вы, эленийцы, совсем забыли,
что у вас есть нос.
– Да как же ты могла меня учуять? Я только вымылся.
– Да, я заметила и это. Тебе бы следовало подождать,
пока вода хоть немного нагреется.
– Знаешь, Миртаи, иногда ты меня просто поражаешь.
– Тебя легко поразить, Спархок. – Она открыла
глаза. – Где ты пропадал? Элана едва с ума не сошла.
– Как она?
– Примерно как всегда. Ты когда-нибудь добьешься того,
чтобы она хоть чуточку повзрослела? Мне надоело принадлежать ребенку.
С точки зрения Миртаи, она была рабыней, собственностью
королевы Эланы. Это ни в коей мере не мешало ей железной рукой править
королевским семейством Элении, бесстрастно решая, что для них хорошо, а что
нет. Она резко отмела все попытки Эланы освободить ее, утверждая, что она
принадлежит к тамульским атанам и что ее раса по своему темпераменту не
приспособлена быть свободной. Спархок был с ней от души согласен, уверенный,
что если Миртаи отпустить на волю ее инстинктов, она скоро обезлюдит
пару-тройку больших городов.
Она выпрямилась, поднявшись на ноги с исключительной
грацией. Миртаи была на добрых четыре дюйма выше Спархока, и он в который раз
непривычно почувствовал себя коротышкой, глядя на нее снизу вверх.
– Что тебя так задержало? – осведомилась она.
– Мне пришлось отправиться в Ламорканд.
– Это была твоя идея или чья-то еще?
– Меня послал Долмант.
– Постарайся, чтобы Элана уяснила это с самого начала.
Если она решит, что ты задержался по собственной воле, вы еще месяц будете
ссориться, а семейные свары действуют мне на нервы. – Миртаи вынула ключ
от королевских покоев и прямо, жестко глянула на Спархока. – Будь с ней
очень внимателен, Спархок. Она по тебе скучала, и теперь ей нужны весьма
осязаемые доказательства твоих нежных чувств. И не забудь запереть на засов
дверь спальни. Твоя дочь еще чересчур молода, чтобы просвещать ее в некоторых
вещах. – С этими словами Миртаи отперла дверь.
– Миртаи, неужели обязательно запирать нас на всю ночь?
– Разумеется. Я не смогу заснуть, если буду знать, что
кто-то из вас бродит по дворцу без присмотра. Спархок вздохнул.
– Ах да, кстати, – небрежно добавил он, –
Кринг тоже был в Чиреллосе. Полагаю, через несколько дней он появится здесь,
чтобы снова сделать тебе предложение.
– Давно пора, – усмехнулась она. – Прошло три
месяца, и я уже начала думать, что он меня больше не любит.
– Ты когда-нибудь примешь его предложение?
– Посмотрим. Ступай, Спархок, разбуди свою жену. Я
выпущу вас утром. – Миртаи легонько подтолкнула его в покои и заперла за
ним дверь.
Дочь Спархока, принцесса Даная, свернулась калачиком в
кресле у камина. Данае сравнялось шесть, у нее были черные волосы,
молочно-белая кожа, большие темные глаза и розовые, лукаво изогнутые губы. Она
была настоящей маленькой дамой с серьезными и очень взрослыми манерами, и тем
не менее ее постоянным спутником был потрепанный набивной медвежонок по кличке
Ролло. Принцесса Даная унаследовала Ролло от матери. И, как обычно, маленькие
ножки принцессы Данаи были в зеленых пятнах травяного сока.
– Ты припозднился, Спархок, – строго заметила она,
обращаясь к отцу.
– Даная, – сказал он, – ты же знаешь, что не
должна называть меня так. Если твоя мама услышит это, она начнет задавать
вопросы.
– Она спит, – пожала плечами Даная.
– Ты в этом уверена?
Малышка одарила его страдальческим взглядом.
– Ну конечно же, уверена. Я не собираюсь допускать
никаких промахов. Ты же знаешь, я и прежде много раз это проделывала. Где ты
был?
– Мне пришлось отправиться в Ламорканд.
– А тебе не пришло в голову известить об этом маму? В
последнее время она стала совершенно невыносимой.
– Знаю. Мне об этом сообщили уже все, кому не лень. Я
не думал, что задержусь так надолго. Хорошо, что ты не спишь. Может быть, ты
сумеешь мне помочь.
– Я подумаю над этим, если ты будешь со мной
поласковее.
– Перестань. Что ты знаешь о Дрегнате?
– Он был варваром, но поскольку он был и эленийцем, это
вполне естественно.
– Ты склонна к предрассудкам.
– Никто не совершенен. Откуда вдруг такой интерес к
древней истории?
– По Ламорканду ходят дикие россказни, что якобы
Дрегнат вернулся. Ламорки все, как один, точат свои мечи с возвышенным
выражением лица. Что все это может означать?
