– Спархок, – сказала Миртаи, – почему бы тебе
не поговорить с атаном Энгессой? Скажи ему, что я благосклонна к ухаживаниям
доми Кринга.
– Это очень хорошая мысль, Миртаи, – отозвался
Спархок. – Удивляюсь, как я сам об этом не подумал.
Глава 14
Город Пела в центральном Астеле был основным средоточием
торговли, куда со всех концов Империи съезжались торговцы и перекупщики скота –
заключать сделки с пелойскими скотоводами. Город с виду был какой-то
запущенный, недостроенный, и неудивительно – здания его по большей части были
не чем иным, как щедро разукрашенными фасадами, за которыми были воздвигнуты
большие шатры. С начала времен никто даже и не пытался замостить его улицы,
покрытые колеями и выбоинами, и когда по ним проходил караван повозок или гнали
стадо скота, поднимавшаяся туча пыли заволакивала весь город. За расплывчатыми
с виду границами города волновалось море шатров – переносные жилища кочевых
пелоев.
Тикуме провел их через город к холму, подножие которого
окружали разноцветные полосатые шатры. Навес, растянутый на высоких кольях,
затенял почетное место на самой вершине холма, и земля под навесом была
выстлана коврами, завалена мехами и мягкими подушками.
Миртаи была в центре всеобщего внимания. Ее довольно скудную
походную одежду прикрывала пурпурная мантия до пят, признак ее почти
королевского статуса. Кринг и Тикуме церемонно провели ее в самую середину
лагеря и представили супруге Тикуме, остролицей женщине по имени Вида, которая
тоже была облачена в пурпурную мантию и на Миртаи поглядывала с неприкрытой
враждебностью.
Спархок и все прочие присоединились к вождям пелоев в тени
навеса как почетные гости.
Супруга Тикуме становилась все мрачнее и мрачнее по мере
того, как пелойские воины, один за другим представляясь Крингу и его будущей
невесте, состязались друг с другом в многочисленных и изысканных комплиментах
Миртаи. К комплиментам присоединялись дары и песни, воспевавшие красоту
золото-кожей великанши.
– Когда только они успели сочинить все эти
песни? – шепотом спросил Телэн у Стрейджена.
– Мне думается, что эти песни сочинили
давным-давно, – ответил Стрейджен. – Они просто вставили туда
имя Миртаи, только и всего. Полагаю, что кроме песен будут еще и стихи. В
Эмсате есть один третьесортный стихоплет, который весьма недурно зарабатывает
на жизнь, сочиняя стихи и любовные письма для молодых дворян, которым лень или
бездарность мешает сочинять самим. Существуют целые сборники таких творений с
пропусками для имен – именно для такой цели.
– И они просто заполняют пропуск именем своей
девушки? – недоверчиво воскликнул Телэн.
– Заполнять их именем чужой девушки вряд ли имело бы
смысл, верно?
– Но это бесчестно! – возмутился Телэн.
– Какая свежая идея, Телэн, – рассмеялся патриарх
Эмбан, – и как неожиданно услышать ее именно от тебя.
– Нельзя мошенничать, когда говоришь девушке о своих
чувствах, – настаивал Телэн. С недавних пор Телэн начал замечать девушек.
Они, конечно, существовали и прежде, но прежде он не замечал их существования,
а сейчас у него оказались некоторые на удивление стойкие убеждения. К чести его
друзей, никто даже не улыбнулся этим его непривычным рассуждениям о честности.
Что касается баронессы Мелидиры, она порывисто заключила Телэна в объятья.
– Это еще зачем? – с некоторым подозрением
осведомился он.
– Да так, пустяки, – ответила баронесса, нежной
ручкой касаясь его щеки. – Когда ты в последний раз брился?
– Кажется, на прошлой неделе – а может, позапрошлой.
– По-моему, тебе опять пора побриться. Ты определенно
взрослеешь, Телэн.
Мальчик слегка покраснел.
Принцесса Даная хитро подмигнула Спархоку.
После даров, стихов и песен последовала демонстрация
воинской удали. Соплеменники Кринга красовались тем, как ловко они управляются
с саблями. Подданные Тикуме вышли на поле с дротиками, которые они метали в
цель либо сражались ими как короткими копьями. Сэр Берит выбил из седла такого
же молодого сириникийского рыцаря, а двое генидианцев со светлыми волосами,
заплетенными в косички, устроили притворный, но оттого не менее устрашающий бой
на топорах.
– Обычное явление, Эмбан, – заметил посол Оскайн
патриарху Укеры. Дружба этих двоих дошла уже до той стадии, когда они начали в
разговоре отбрасывать титулы. – Жизнь воинственных народов, как правило,
бывает ограничена множеством церемоний и ритуалов.
– Это я заметил, Оскайн, – улыбнулся Эмбан. –
Наши рыцари церкви – самые вежливые и церемонные люди, каких я знаю.
– Благоразумие, ваша светлость, – загадочно
пояснил Улаф.
– Рано или поздно вы к этому привыкнете, ваше
превосходительство, – заверил посла Тиниен. – Сэр Улаф весьма скуп на
слова.
– У меня и в мыслях не было говорить загадками, –
отозвался Улаф. – Я только хотел сказать, что трудно быть невежливым с
человеком, у которого в руках топор.
Атан Энгесса встал и слегка чопорно поклонился Элане.
– Могу я испытать твою рабыню, Элана-королева? –
спросил он.
– Что, собственно, ты имеешь в виду, атан
Энгесса? – настороженно спросила она.
– Близится время обряда Перехода. Мы должны решить,
готова ли она. Эти воины показывают свою удаль. Я и атана Миртаи примем в этом
участие. Это будет самое подходящее время для испытания.
– Как знаешь, атан, – согласилась Элана, –
если только сама атана не возражает.
– Она не станет возражать, Элана-королева, если только
она истинная атана. – Энгесса резко развернулся и зашагал туда, где
среди пелоев восседала Миртаи.
– Решительно, – заметила Мелидира, – Миртаи
сегодня в центре всех событий.
– Я считаю, что это просто чудесно, – отозвалась
Элана. – В другое время она почти всегда держится в тени. Она заслужила
хоть капельку внимания.
– Но ведь все это по политическим соображениям, –
вставил Стрейджен. – Подданные Тикуме осыпают Миртаи вниманием, чтобы
задобрить Кринга.
– Знаю, Стрейджен, но все равно это чудесно. –
Элана задумчиво поглядела на свою золотокожую рабыню. – Спархок, я сочла
бы личной честью для себя, если бы ты как можно скорее переговорил с атаном
Энгессой. Миртаи надлежит получить хоть немного счастья.
– Я приложу все усилия, моя королева.
