– Если на нас нападут, вряд ли будет разумно бросаться
в бой всем разом, – задумчиво сказал Спархок. – Мы попросту будем
натыкаться друг на друга. Послушайте, что я скажу. Если кто-то атакует нас
значительными силами, Кринг и его люди окружат врагов, я построю рыцарей и
нанесу удар по центру, а атан Энгесса расставит своих воинов по всей линии боя.
Когда рыцари прорвут вражеский центр, противник попытается обойти их с тыла –
почему-то так всегда происходит. Атаки Кринга с тыла и флангов прибавят
беспорядка во вражеских рядах. Они будут в смятении и по большей части отрезаны
от своих командиров. Тогда и придет черед Энгессы вступать в бой. Даже лучшие
солдаты в мире дерутся не лучшим образом, когда им не от кого получать приказы.
– Весьма разумная тактика, – признал
Энгесса. – Как странно узнать, что еще кто-то, кроме нас, знает толк в
сражениях.
– Атан Энгесса, – сказал Спархок, – вся
история человека представляет собой одно большое сражение. Мы все обладаем
изрядным военным опытом, а потому избираем тактику, которая дает нам
преимущество над врагом. Так мы принимаем образ действий, который я вам
предложил?
Кринг и Энгесса переглянулись.
– Любой план хорош, когда каждый знает, что ему
делать, – пожав плечами, ответил Кринг.
– Как мы узнаем, что настала наша очередь вступить в
бой? – спросил Энгесса.
– У моего друга Улафа есть рог. Когда Улаф единожды
дунет в рог, двинутся в атаку мои рыцари. Когда рог прозвучит дважды, воины
Кринга примутся за вражеские тылы. И уж когда все внимание врага будет
отвлечено на нас, я прикажу Улафу трижды подуть в рог. Тогда и настанет очередь
твоих воинов, атан Энгесса.
Глаза Энгессы загорелись.
– При этой тактике уцелеть удастся лишь очень немногим
врагам, Спархок-рыцарь, – заметил он.
– Так и было задумано, Энгесса-атан.
Березняк рос на длинном пологом нагорье, которое, постепенно
поднимаясь, тянулось от степей центрального Астела к подножьям скалистых гор,
отмечавших границу Атана. Дорога была широкая, ухоженная, разве что чересчур
извилистая. Пешие атаны Энгессы рассыпались примерно на милю по обе стороны от
дороги, но первые три дня они ни разу не встречали людей – только огромные
стада оленей. Летний жар еще не высушил лесной почвы, и воздух в забрызганной
солнцем тени леса был прохладный и влажный, все еще пахнущий обновленной травой
и листвой.
Из-за того что деревья затрудняли обзор, отряд двигался с
осторожностью. Лагерь на ночь разбивали, когда солнце еще стояло над
горизонтом, и наскоро окружали его самыми простыми укреплениями, чтобы не быть
захваченными врасплох ночной атакой.
Утром четвертого дня Спархок проснулся рано и в сером
предутреннем свете прошел туда, где держали привязанных коней. Там уже был
Халэд. Старший сын Кьюрика, притянув морду Фарэна вплотную к стволу березы,
внимательно осматривал копыта чалого великана.
– Я и сам как раз собирался это сделать, –
негромко сказал Спархок. – Вчера он очень осторожно ступал на левую
переднюю ногу.
– Камешек в подкове, – кратко пояснил
Халэд. – Знаешь, Спархок, когда вернемся домой, подумай, не пора ли Фарэну
на покой. Он ведь уже не жеребенок.
– Я и сам не юноша, если уж на то пошло. Ночевки на
голой земле уже не доставляют мне прежнего удовольствия.
– Ты просто изнежился.
– Большое спасибо. Как по-твоему, эта погода удержится
надолго?
– Насколько я могу судить, да. – Халэд опустил
копыто Фарэна на землю и взялся за повод, которым конь был привязан к
березе. – Не вздумай кусаться, – предостерег он чалого. – Если
ты меня укусишь, получишь сапогом по ребрам.
Длинная морда Фарэна приняла оскорбленное выражение.
– Злобный зверь, – заметил Халэд, – но умнее
его коня я еще не встречал. Тебе бы стоило оставить его производителем.
Интересно было бы разнообразия ради тренировать умных жеребят. Большинство
коней довольно глупы.
– А я всегда считал, что кони – самые умные животные.
– Это миф, Спархок. Если тебе нужно умное животное,
заведи себе свинью. Мне так и не удалось построить загон, из которого свинья
рано или поздно не сумела бы выбраться.
– Свиньи низковаты для верховой езды. Пойдем-ка глянем,
скоро ли завтрак.
– А кто сегодня стряпает?
– Келтэн, кажется.
– Келтэн? Ну, тогда я лучше буду завтракать с лошадьми.
– Не уверен, что тебе понравится овес.
– Лучше овес, мой лорд, чем Келтэнова стряпня.
Отряд двинулся в путь вскоре после восхода и неспешно ехал
по прохладному, щедро усеянному солнечными пятнами лесу. Со всех сторон звенело
воодушевленное птичье пение. Спархок усмехнулся, вспомнив, как Сефрения однажды
разрушила его заблуждение относительно того, что пение птиц выражает их любовь
к музыке. «На самом деле, дорогой, они предлагают другим птицам держаться
подальше, – сказала она. – Они провозглашают свое право на владение
гнездом. Звучит это, конечно, очень приятно, но означает на самом деле только
одно: „Мое дерево, мое дерево, мое дерево!“ Тем же утром попозже Спархок
увидел, что вдоль дороги навстречу им легкой рысцой бежит Миртаи.
– Спархок, – сказала она тихо, добежав до
кареты, – разведчики атана Энгессы сообщают, что в лесу впереди какие-то
люди.
– Сколько? – спросил он деловито.
– Мы точно не знаем. Разведчики не хотят попадаться им
на глаза. Там есть солдаты, и, похоже, они поджидают нас.
– Берит, – обратился Спархок к молодому
рыцарю, – почему бы тебе не проехать вперед и не пригласить Келтэна и
прочих присоединиться к нам? Только не спеши. Веди себя так, словно ничего
особенного не происходит.
– Хорошо, – Берит рысью двинул коня вперед.
– Миртаи, – сказал рослый рыцарь, изо всех сил
стараясь, чтобы голос не выдал его тревоги, – есть поблизости что-нибудь
подходящее для обороны?
– Я как раз собиралась перейти к этому, – ответила
она. – Примерно в четверти мили отсюда – что-то вроде большого холма прямо
посреди леса – гора слежавшихся валунов, поросших мхом.
– Сможем мы втащить туда карету? Миртаи покачала
головой.
– Тебе придется идти пешком, моя королева, –
обратился Спархок к Элане.
– Но, Спархок, – запротестовала она, – мы
ведь еще даже не уверены, что это враги.
