– А у Спархока, судя по всему, нет, и ты представить
себе не можешь, как сильно это беспокоит богов.
Как и рассчитывал Энгесса, атаны из Сарсосского гарнизона
прибыли на следующий день, около полудня, и изрядно разросшийся эскорт королевы
Эланы двинулся на восток. Двумя днями позже путешественники поднялись на
гребень холма и увидели далеко внизу белеющий мрамором город посреди необъятных
зеленых полей, за которыми до самого горизонта тянулась темная полоса леса.
Спархок, с раннего утра ощущавший знакомое присутствие,
нетерпеливо погонял коня.
Сефрения сидела у дороги, на своей белой кобылке. Это была
маленькая красивая женщина с черными волосами, белоснежной кожей и синими
глазами. Ее белое одеяние было из тонкого полотна, а не из грубого домотканого
холста, который она обычно носила в Эозии.
– Здравствуй, матушка, – улыбнулся Спархок, словно
они расстались всего неделю назад. – Как поживаешь? – Он снял шлем.
– Сносно, Спархок. – Голос у нее был звучным и,
как всегда, музыкальным.
– Можно мне приветствовать тебя? – спросил он
церемонно, как говорили все пандионцы, встречаясь с ней после долгой разлуки.
– Конечно, дорогой.
Спархок спешился, взял ее за руки, повернул ладонями вверх и
поцеловал ладони в ритуальном стирикском приветствии.
– Ты благословишь меня, матушка? – спросил он. Она
ласково обхватила ладонями его виски и проговорила благословение по-стирикски.
– Помоги мне сойти с коня, Спархок, – велела она.
Спархок обеими руками обхватил почти девичью талию и легко
поднял женщину из седла. Но прежде чем он опустил Сефрению на землю, она обвила
руками его шею и крепко поцеловала его в губы, чего прежде никогда не делала.
– Я так соскучилась по тебе, дорогой! – выдохнула
она. – Ты поверить не можешь, как я по тебе соскучилась.
Часть 2 - Атан
Глава 16
Карета обогнула поворот дороги и подъехала к месту, где
ждали Спархок и Сефрения. Элана оживленно беседовала с Оскайном и Эмбаном, но
вдруг осеклась, и глаза ее расширились.
– Сефрения! – воскликнула она. – Это
Сефрения!
И, отбросив прочь королевское достоинство, опрометью
выскочила из кареты.
– Держи себя в руках, – сказал Спархок с мягкой
улыбкой.
Элана подбежала к ним, обвила руками шею Сефрении и
расцеловала ее, плача от радости.
Впрочем, не только королева проливала слезы этим утром.
Глаза затуманились даже у закаленных рыцарей церкви. Келтэн открыто плакал,
опускаясь на колени, чтобы принять благословение Сефрении.
– Женщина-стирик – особо важная персона,
Спархок-рыцарь? – с любопытством спросил Энгесса.
– Весьма важная, атан Энгесса, – ответил Спархок,
наблюдая, как его друзья тесно обступили маленькую женщину. – Она весьма
глубоко проникла в наши сердца. Мы бы разрубили мир на части, если б только она
попросила об этом.
– Это великая власть, Спархок-рыцарь, –
одобрительно заметил Энгесса. Он уважал людей, обладающих властью.
– Воистину, друг мой, – согласился Спархок, –
и это лишь наименьший из ее талантов. Она мудра и прекрасна, и я отчасти
убежден, что если б она захотела, то могла бы остановить приливы.
– Однако она очень мала ростом, – отметил Энгесса.
– Это лишь видимость. В наших глазах она по меньшей
мере ста футов ростом – а может быть, и двухсот.
– Стирики – странный народ со странными способностями,
но я никогда не слышал, чтобы они были способны изменять свой рост. –
Энгесса был человеком прямолинейным и явно не воспринимал гипербол. –
Двести футов, говоришь ты?
– По меньшей мере, атан.
Сефрения была совершенно захвачена изливавшимися на нее
нежными чувствами, и Спархок получил возможность приглядеться к ней поближе.
Она изменилась. Прежде всего, она казалась более открытой. Стирики никогда не
раскрывались до конца в присутствии эленийцев. Тысячи лет фанатической
ненависти и притеснений приучили их к осторожности – даже с теми эленийцами,
которых они любили. Защитная скорлупа Сефрении, та самая скорлупа, которую она
так долго сохраняла вокруг себя, что, вероятно, не сознавала ее
существования, – исчезла бесследно. Все двери ее души были распахнуты
настежь.
Переменилось в Сефрении и кое-что еще. И прежде лицо ее
словно светилось, но теперь оно просто сияло. Тень горестной тоски, казалось,
навсегда поселившаяся в ее глазах, теперь исчезла. Впервые за много лет
знакомства с Сефренией Спархок увидел ее целостной и совершенно счастливой.
– Долго ли это будет продолжаться,
Спархок-рыцарь? – вежливо осведомился Энгесса. – Сарсос, конечно,
близко, но… – он не закончил фразы.
– Я поговорю с ними, атан. Быть может, мне удастся
убедить их, что эту сцену можно завершить и попозже. – Спархок подошел к
возбужденной компании, столпившейся у кареты.
– Атан Энгесса только что высказал интересное
предположение, – сообщил он. – Идея, конечно, новая и необычная,
но он указал, что мы, вероятно, могли бы проделывать все это уже в стенах
Сарсоса – раз уж город так близко.
– Вижу, в этом он не переменился, – заметила
Сефрения Элане. – Неужели он все так же пытается неуклюже острить по
любому удобному поводу?
– Я работаю над этим, матушка, – улыбнулась Элана.
– На самом деле я спрашивал вот о чем: пожелаете ли вы,
дамы, наконец въехать в город или же предпочтете заночевать прямо здесь, на
дороге.
– Вечно ты все портишь, – упрекнула Элана.
– Но нам и в самом деле лучше двинуться дальше, –
сказала Сефрения. – Вэнион ждет нас, а вы знаете, как он не выносит
любителей опаздывать.
– Вэнион?! – воскликнул Эмбан. – Я думал, что
он уже давно умер.
– Я бы так не сказала. Он живехонек и бодр, даже
слишком бодр. Он поехал бы со мной вам навстречу, если бы не растянул вчера
лодыжку. Держится он храбро, но нога у него болит больше, чем он согласился бы
признать.
Стрейджен шагнул к Сефрении и без малейшего усилия поднял ее
на подножку кареты.
– Чего нам ждать в Сарсосе, дорогая сестра? –
спросил он на безупречном стирикском наречии. Элана изумленно взглянула на
талесийца.
