В ночь перед отплытием моего нового хозяина я оделась
мальчиком и пошла в дом, где жили Маджен и его дружок. Я выждала, пока Маджен
уйдет из дома, и постучала в дверь. Мне открыл дружок Маджена, и я сказала, что
влюблена в него. Я шесть лет прожила с Геланом и знала, как нужно себя вести,
чтобы этот смазливый болван мне поверил. Он очень возбудился, когда услышал мои
слова, и несколько раз поцеловал меня. – Миртаи фыркнула с глубочайшим
презрением. – Некоторые люди просто не способны хранить верность. Поцелуи
возбудили его еще больше, и он приступил к более активным действиям. Он
обнаружил кое-что, очень его удивившее. Но еще больше удивился он, когда я
вспорола ему живот над самыми бедрами.
– Вот эта часть мне нравится! – объявил Телэн с
горящими глазами.
– Не удивляюсь, – сказала Миртаи. – Чем
больше крови пролито в истории, тем больше она тебе нравится. Так или иначе,
после того, как я вспорола красавчику живот, все его содержимое вывалилось
наружу. Он доковылял до кресла и попытался запихнуть свои внутренности обратно.
Человеческие кишки, впрочем, очень скользкие, так что он не добился особого
успеха.
Элана поперхнулась.
– А ты этого не знала? – спросила Миртаи. –
Попроси Спархока, пусть он тебе как-нибудь расскажет. Наверняка он видел много
внутренностей. Я оставила юнца в кресле и спряталась за дверью. Скоро пришел
Маджен и ужасно разволновался, увидев, в каком состоянии его приятель.
– Могу себе представить! – хохотнул Телэн.
– Однако он взволновался еще сильнее, когда я
подобралась к нему сзади и точно так же вспорола ему живот.
– Это не смертельные ранения, атана, – критически
заметил Энгесса.
– Именно так я и задумала, отец-атан, – ответила
Миртаи. – Я еще не покончила с этими двумя. Я сказала им, кто я такая, и
прибавила, что мой поступок – прощальный дар им от Гелана: Это были лучшие
минуты за весь вечер. Я усадила Маджена в кресло напротив его дружка, чтобы они
могли любоваться смертью друг друга. Затем я запустила руки в их животы и
вытащила по нескольку ярдов этих скользких штук, о которых я вам уже говорила.
– А потом ты так и оставила этих двоих сидеть
там? – жадно спросил Телэн.
Миртаи кивнула.
– Да, только вначале я подожгла дом. Ни Маджен, ни его
дружок так и не сумели собрать достаточно своих кишок, чтобы выбраться наружу.
Они кричали громко и долго.
– Боже милосердный! – выдавил Эмбан.
– Отличная месть, атана, – сказал Энгесса. –
Мы опишем ее детям в учебных лагерях – как пример достойного поведения.
Миртаи склонила голову, затем подняла глаза.
– Так что же, Бевьер? – сказала она. Несколько мгновений
Бевьер боролся с собой.
– Грехи твоего хозяина касаются только его самого. Это
дело между ним и Богом. То, что ты совершила, – истинно дружеский
поступок. Я не вижу греха в содеянном тобой.
– Я так рада, – пробормотала она. Бевьер чуть
смущенно рассмеялся.
– Это вышло немного напыщенно, верно?
– Все в порядке, Бевьер, – заверила она. – Я
все равно люблю тебя – хотя ты должен иметь в виду, что мне свойственно любить
весьма и весьма странных людей.
– Хорошо сказано, – одобрил Бевьер. Вернулась
Даная и протянула Миртаи кубок с водой.
– Ты уже закончила рассказывать им то, о чем я не
должна была слышать? – спросила она.
– Да, думаю, что закончила. Спасибо тебе за понимание –
и за воду. – Миртаи трудно было смутить. Зато Элана покраснела до корней
волос.
– Уже поздно, – сказала Миртаи, – и я буду
рассказывать кратко. Эленийский купец, мой новый хозяин, привез меня в
Варденаис и продал Платиму. Я притворилась, будто не говорю по-эленийски, а
поскольку я очень высокая, Платим неверно оценил мой возраст. Платим очень
хитер и умен, но в некоторых вещах он совершенно невежествен. Он просто не мог
понять, что атанскую женщину очень трудно к чему-то принудить, и отправил меня
в один из своих борделей. Кинжалы он у меня забрал, но ведь при мне оставалась
ложка. Я убила не всех, кто приходил ко мне, но всех покалечила, и довольно
серьезно. Пошли слухи, и прибыли борделя сильно упали. Платиму пришлось забрать
меня оттуда, но что со мной делать, он не знал. Я не стала бы ни воровать, ни
клянчить милостыню, и он был очень разочарован, когда узнал, что людей я убиваю
только по личным причинам, а потому наемного убийцы из меня тоже не выйдет.
Затем во дворце случились известные вам события, и он отдал меня Элане –
вероятно, с огромным облегчением. – Миртаи нахмурилась и взглянула на
Энгессу. – Это был первый случай, когда меня просто отдали, а не продали,
отец-атан. Может быть, Платим оскорбил меня? Должна ли я вернуться в Симмур и
убить его? Энгесса задумался.
– Нет, дочь моя. Это был совершенно особый случай.
Можешь даже считать его похвальным для себя. Миртаи улыбнулась.
– Я рада слышать это, отец-атан. Мне нравится Платим.
Он бывает очень забавен.
– А что ты думаешь об Элане-королеве?
– Я люблю ее. Она невежественна и не умеет говорить на
правильном языке, но по большей части слушается меня. Она красивая, хорошо
пахнет и очень добра ко мне. У меня не было лучшего хозяина, чем она. Да, я
люблю ее.
Элана негромко вскрикнула и обвила руками шею золотокожей
великанши.
– И я тоже люблю тебя, Миртаи, – проговорила она
дрожащим от полноты чувств голосом. – Ты мой самый дорогой друг. – С
этими словами Элана поцеловала Миртаи.
– Это особый случай, Элана, – сказала
атана, – так что на сей раз все в порядке. – Она мягко отстранила
руки королевы. – Но проявлять прилюдно свои чувства неприлично, а кроме
того, девушкам не стоит целоваться друг с другом, а то еще люди невесть что
подумают.
Глава 19
– Чтоб мне провалиться, атан Энгесса, – говорил
Келтэн, – ты ведь, как и все мы, слышал ее рассказ. Она сказала, что еще и
не начала обучения, когда ее схватили арджунские работорговцы. Где же она
научилась так драться? Мы со Спархоком обучались с пятнадцати лет, и с тех пор
я тренировался более или менее регулярно, но она в любой момент может швырнуть
меня наземь, как тряпичную куклу.
Энгесса чуть заметно улыбнулся. Было раннее утро, и редкий
рассветный туман призрачной завесой окутывал деревья, размывая четкие очертания
стволов. Они выехали в путь на заре, и Энгесса шагал рядом с конными
пандионцами.
