«Я отдал 25 фунтов Дорис, но сам не могу принять деньги, зная, как они вам нужны.
Альф».
В конверте было двадцать пять фунтов банкнотами по одному фунту.
Глава 11
Рядом с дверью он увидел четыре чемодана и коробку для шляп, на которой лежало норковое манто. Гарри закрыл за собой дверь. Этот багаж трудно будет тащить, но слишком глупо не захватить с собой все, что у них есть из одежды. Неизвестно, будут ли у них деньги, чтобы купить себе новую.
– Ты готова, Клер? – спросил Гарри, входя в гостиную. – Все в порядке, Муни…
Он замолк на полуслове, увидев в кресле совершенно пьяную Клер. Она подняла на Гарри мутный взгляд. Глаза у нее щурились, как у близорукой женщины, отказывающейся носить очки. Она была растрепана, шелковое розовое платье порвано. Один чулок отстегнулся и собрался гармошкой на лодыжке. Гарри показалось, что перед ним незнакомка. Образ прошлого возник у него перед глазами, как на экране телевизора. Он увидел сумрачный вход и мегеру, занятую вытряхиванием ковра перед соседним домом. Он снова почувствовал запах грязи и вина, услышал хриплый голос, предлагавший удовольствие за один фунт.
Под бледной кожей мышцы лица Клер дрожали, как вода под дуновением ветра.
– Я себе обожгла руку, – сказала она.
Он посмотрел на правую руку Клер, покрытую желтоватыми пятнами. Сигарета догорала у нее между пальцев и обжигала их, но Клер, казалось, не чувствовала боли.
Гарри увидел многочисленные дырки в тех местах, куда она бросала недокуренные и непотушенные окурки.
– Клер, что случилось? Возьми себя в руки. Нам нужно уезжать. Почему ты так напилась?
– Ты мне должен сделать ребенка, – сказала она, грустно и пьяно глядя на него. – Я все продумала. Они меня не тронут, если ты мне сделаешь ребенка.
– Но, Клер, о чем ты говоришь? Пора ехать.
– Ты понял, что я тебе сказала? – произнесла она, стараясь твердо смотреть на него и дыша перегаром. – Я где-то читала, что беременных женщин не трогают. Ты мне должен сделать ребенка. Если ты не хочешь, я найду себе кого-нибудь другого.
Он схватил ее за плечи, поднял и встряхнул.
– Достаточно! Ты несешь вздор!
Она вдруг оттолкнула его с непонятно откуда взявшейся силой.
– Это ты ничего не понимаешь! – закричала она. – Ты немедленно должен сделать мне ребенка. Это единственное средство выбраться отсюда, Гарри!
Вцепившись в него, она начала рыдать.
– Я так боюсь, – бормотала она. – Ты мне должен сделать ребенка. Беременных женщин не вешают.
Гарри почувствовал, как ледяная дрожь пробежала у него по спине. Он обнял ее за плечи и посмотрел в глаза. От ужаса, который он прочитал там, у него закружилась голова.
– Что ты натворила?
– Он там. Я не знаю, почему я это сделала. Он внезапно появился, когда я собирала вещи, и заявил, что нам не удастся скрыться. Я пошла на кухню, а он за мной. На столе лежал нож. Я схватила его и…
– Что? Что ты говоришь? – закричал Гарри, чувствуя, как сердце у него забилось с бешеной силой. – Ты пьяна!
– Ты мне должен сделать ребенка! Я не хочу умирать, Гарри! Что нам делать?
Он оттолкнул ее и бросился на кухню. Открыл дверь, сделал шаг вперед и замер. Беллон лежал на полу, подтянув ноги к подбородку и сжав кулаки. Его мертвые глаза с ненавистью смотрели в потолок.
Глава 12
Мистер и миссис Кент жили в одном из самых бедных кварталов Гастингса, в доме № 43 по Бефилд-роуд, в старой, скудно меблированной двухкомнатной квартирке. Дом этот принадлежал миссис Бейтс, которая сдавала его уже в течение двадцати лет и весьма гордилась тем, что знает все тонкости своей профессии. Прежде чем найти свой конец под трамваем, ее муж сделал прекрасную комедийную карьеру в провинции. Бейтс был жизнерадостным здоровяком, который подвергал нервы своей жены всевозможным испытаниям, отказываясь выполнять какую бы то ни было домашнюю работу.
Когда он умер, он оставил жене пятьсот фунтов, на которые она и купила этот меблированный дом на Бефилд-роуд.
Миссис Бейтс не отличалась красотой. Она была маленькая и жирная, с выпуклостями в самых неожиданных местах. Ее лицо напоминало подгоревшее тесто и было покрыто оспинами. Но маленькие глазки смотрели хитро и проницательно, а тонкий рот постоянно кривился в полуулыбке. В доме миссис Бейтс жили пять квартирантов: супруги Кент и трое худых пятидесятилетних мужчин, работавших на железной дороге.
Эти трое были давние друзья. Каждое утро они поднимались в пять часов, шли на работу и возвращались домой около девяти. Миссис Бейтс видела их очень редко и практически никогда не слышала. Они жили здесь уже больше десяти лет. В конце концов миссис Бейтс решила, что если и можно вообще кому-то доверять, то в таком случае эти трое являются идеальными квартирантами. Супружеская чета Кентов ей нравилась меньше, в особенности жена. Молодой человек казался безобидным, но жена не уступала самой миссис Бейтс, которая очень гордилась своей твердостью. Каждый раз, когда они вступали в словесную перепалку, а это случалось довольно часто, миссис Бейтс была вынуждена отступать побежденной.
Мистер Кент старался сглаживать острые углы. Похоже, он опасался беспокоить миссис Бейтс, и этот страх смягчал хозяйку, потому что она любила, когда ее боялись.
Настоящие неприятности начались с того дня, когда миссис Бейтс обнаружила, что женщина беременна.
– Во всяком случае, не у меня, – заявила она. – У меня никогда не было детей и не будет. Вам придется найти другую квартиру.
Миссис Кент удовлетворилась тем, что усмехнулась и захлопнула дверь перед носом оскорбленной хозяйки. Однажды, когда Кентов не было дома, миссис Бейтс осмотрела их комнату и обнаружила под кроватью три пустые бутылки из-под виски и джина. Это вызвало новый скандал.
– В моем доме никогда не пили спиртных напитков! – вопила она, тряся бутылкой. – Я не позволю этого.
С непроницаемым лицом миссис Кент попросила у нее список других действий, которые недопустимы в ее доме, и закончила советом:
– И теперь иди и занимайся своей стиркой, старая перечница.
Потребовалась вся ловкость Кента, чтобы уладить разразившийся скандал. Он умолял хозяйку, чтобы она поняла состояние жены, и пообещал, что никогда такое больше не повторится. Если бы Кент не платил за жилье столь регулярно, а ее доход был больше, миссис Бейтс охотно вышвырнула бы молодую пару за дверь после такой сцены. Но она не могла потерять на них сорок пять шиллингов квартальной платы.
Кент работал у Мезона в фотомагазине в порту. Он проявлял пленки, делал фотокарточки и, проведя долгие часы в темной комнате, возвращался домой в семь часов полностью изможденный. Бейтс не знала, сколько он зарабатывает, но, во всяком случае, он зарабатывал немного, если судить по костюму, который он носил. Жена одевалась лучше, по крайней мере вначале, когда появилась в меховой шубе, напоминавшей норку. Но это манто вскоре исчезло, по-видимому, его заложили, а новые платья, которые молодая женщина покупала, чтобы скрыть все увеличивающуюся полноту, были вульгарны.
