Книга Левая рука Бога, страница 65. Автор книги Алексей Олейников

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Левая рука Бога»

Cтраница 65

Ерохин хмуро кивнул, свернул модель.

– Иван, я тебя выцарапал у ПОРБ, – напомнил Гелий. – С твоей биографией участника протестных акций тебе наука вообще не светила. Ты понимаешь, что надо быть осторожным? Время сейчас такое.

– Понимаю, профессор. Спасибо вам.

Ерохин прильнул к пульту, некоторое время молчал, потом сказал:

– Я вот еще подумал…

Гелий закатил глаза.

– Иван, что еще?

– Я запустил расчет, не волнуйтесь. Хотел сказать, я проанализировал профиль Дениса Ярцева. Ну, двойной пик, помните?

– Ты узнал причину сбоя?

– Это не сбой, профессор, – Ерохин повернулся в кресле. – Это другой тип рыбака!

– В каком смысле? – профессор даже забыл на время об аномалии, присел на другое кресло.

– Условно говоря, наших операторов можно назвать творцами, да? – заговорил Ерохин возбужденно. – Авторами? Они же лепят тульп, вытаскивают их из несуществования. У нас вся программа обучения в «Новой заре» на развитие креативных способностей направлена. Когда творец создает свое произведение, он погружается в него полностью, как бы теряет себя. А суда по психоотклику Ярцева, он способен сохранять контроль. Отрицательный пик не дает ему вытянуть тульпу высшего класса, тормозит его, но при этом дает возможность оставаться в сознании. Понимаете? Тульпа его не затягивает. Если остальные операторы – это авторы, то его можно сравнить с редактором. Он одновременно и вовлечен в процесс творения, и способен от него отстраиваться.

– Очень любопытная теория, – сказал Гелий. – Знаешь, Иван, когда мы уладим ситуацию с аномалией, надо этим Ярцевым плотно заняться. Если ты прав, то открываются интересные перспективы.

* * *

– Ты спишь?

Цветков вздохнул, открыл глаза.

– Нет, Андрюша. Ты когда-нибудь видел, чтобы люди спали в позе лотоса?

Лагутенко пожал плечами – дескать, всего от тебя можно ожидать.

Цветков снова закрыл глаза, положил руки на колени ладонями вверх, задышал ровно, спокойно…

– А зачем?

Геннадий сел на кровати.

– Чтобы достичь внутреннего покоя, Андрюш, которого ты меня успешно лишаешь. Зачем ты меня его лишаешь?

Лагутенко застенчиво улыбнулся, обхватил руками костлявые плечи, прислонился к стене. Лицо у него было усталое, на висках блестели лепестки «паутинки».

«На пиковом режиме “Невода” использовать “паутинку” все равно что под зонтиком от цунами прятаться, – подумал Геннадий. – Эта фигня помогает только таким дуболомам, как Сенокосов. А нас сносит…»

– Спать боюсь, – признался Лагутенко. – Тяжело. На груди как будто кто-то сидит, давит. Просыпаюсь, пошевелиться не могу. Такая жуть накатывает…

– Что, брат, стучится? – посочувствовал Цветков. – И ко мне. Линять надо, Андрюха. Залезли мы со своими куцыми мозгами в такое дерьмо, что половником не расхлебаешь.

– Куда бежать? – с тоской спросил Лагутенко. – Домой? Братья пишут, что батя заговорился от водяры, работу ищет. Маме уже лучше, лекарства помогли, которые я проплатил. Если договор разорву, что с ними будет? Все как раньше? Некуда бежать, Гена.

– Бежать всегда есть куда, – убежденно сказал Цветков. – Если не можешь наружу, беги внутрь.

Лагутенко шевелил пальцами ног и отрешенно смотрел на них, словно видел впервые, словно это были не его ноги, а отдельные живые существа, отделенные от него краем смятого одеяла.

«Надо на Гелия нажать, пусть даст человеку отпуск, – подумал Цветков. – Домой смотается, мать увидит, еще раз себя уверит, что все это не зря. Должен же быть у человека какой-то смысл…»

– Ты про позы свои? Да ну, ерунда это все…

– Есть такая штука – рингсэ, – задумчиво сказал Цветков. – Такая штука вроде зерна янтаря или жемчужины. Говорят, образуется из мозгового песка. Что, не знал, что у тебя в мозгах песок? Это называется кальциноз, братец. Так вот, песок в мозгах есть у всех, но не у всех он превращается в жемчуг. А знаешь, как рождается жемчуг?

Лагутенко помотал головой. Он не знал. Но очень хотел узнать. Тоска в медблоке была смертная, Цветков, окончательно продувшись в шахматы, отказывался теперь играть с ним даже в крестики-нолики. Из медблока их выпускали ненадолго, по коридору пройтись, кости размять и обратно. Да и куда отсюда денешься – сто метров скалы над головой, дверей с сенсорными замками штук двадцать, а у них допуска для выхода наружу нет.

– В устрицу попадает соринка, песчинка, дрянь, в общем. В нежное устричное тельце. И эта тварюшка, устрица в смысле, начинает эту песчинку обволакивать слоями перламутра. Такая защита. Знаешь, когда с тобой какое-нибудь ши [1] происходит, ты потом начинаешь себя уговаривать – все, мол, не так плохо, а если приглядеться, так и вовсе хорошо. Так же и устрица обволакивает песчинку, и в итоге получается жемчуг. «Когда б вы знали, из какого сора…» и так далее.

– Ну, устрицы – понятно, – подумав, выдал Лагутенко. – А в мозги песок как попадает?

– Когда на пляже спишь долго, в уши задувает, – сказал Цветков. Поглядел на лицо Лагутенко и громко заржал.

– Не дрейфь, Андрюха, спи в наушниках.

– Иди ты… – не обиделся Лагутенко. – Нет, реально?

– Я ж объясняю – кальциноз. Процесс такой в организме, откладывание минеральных веществ в тканях тела. Что ты глазами хлопаешь, меня со второго курса меда выперли, я в жизни не только бороду растил. В общем, мозговой песок откладывается в эпифизе, он же шишковидное тело, corpus pineale на враждебной латыни именуемое. На кой черт он там нужен, никто не знает, медицина на этот счет хранит гробовое молчание. Старик Рене, который Декарт, называл эпифиз седлом духа. Я тебя потом с ним познакомлю, мировой мужик. Умер, правда, но вообще хороших людей много поумирало, а плохие все бегают. Так вот, тибетцы, чудаки, верят, что у особо духовных людей в шишковидке образуется зерно внутреннего света. Дескать, там концентрируется все, что человек осмысленно пережил. Так сказать, физическая квинтэссенция просветленности. Лагутенко недоуменно пожал плечами.

– Так что, у нас в головах жемчужины?

– У особо духовных образуется, Андрюха, это явно не про нас с тобой.

Цветков почесал бороду – долго, с удовольствием, переходящим в остервенение, скреб ногтями рыжие волосы, потом продолжил:

– Но вот что интересно, мой юный друг. Есть теории, что мышление человека – квантовый процесс, и в нем участвует этот самый песок. Прикинь, сидишь ты в пригородке Колпино-Питер с пузырем темного, рядом друганы, девочка красивая тебе улыбается, пьешь ты, в окно смотришь, а там поля, леса…

– Промзона там, – сказал Лагутенко, – Грейт-волловский завод, батя там слесарем пахал, пока не сократили.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация