Вместо этого я, не показываясь наружу, размахнулся – и со всей силы метнул «кольцо» вперед, навстречу хмурому солнцу Зоны. А когда артефакт вылетел наружу, вращаясь в воздухе, я вскинул «стечкин» и выстрелил. Один раз. Точно зная, что попаду. Есть у меня такая способность – попадать в цель. Потому и прозвище-позывной прилипло ко мне, как влажный страх к тем, кто устроил нам засаду снаружи. Не смыть, не соскоблить, не отодрать с мясом. Только если разорвать меня, размолоть в фарш, сжечь к чертям собачьим, чтоб не осталось ни следа, ни клочка мяса, ни единого фрагмента, к которому можно было бы привязать фразу: «Вот он был Снайпером».
Все это промелькнуло у меня в голове уже после моего выстрела, когда я падал вниз лицом, в полете зачем-то закрывая руками голову. Еще бы знать зачем, но, наверно, надо, если закрываю. В последнее время что-то у меня интуиция обострилась, прям вот знаю, что надо делать в неясной ситуации, и все тут.
И, как оказалось, я не ошибся.
Падая, я еще успел увидеть, как разламывается в воздухе «кольцо», которое настигла пуля. А потом я уже ничего не видел, так как снаружи громко хлопнуло, после чего в тоннель хлынул яркий, неистовый, горячий свет, от которого мне мгновенно стало нестерпимо жарко, а на обратных сторонах ладоней затрещали, сгорая, мелкие волоски.
Длилось это недолго, может, секунду, а может, и меньше. Раз – и нет больше никакого света, словно его и не было никогда.
Я встал, огляделся. Н-да. Стены тоннеля были обуглены, и не уходи он книзу, сто процентов так же был бы обуглен я. А так лишь волосы на руках сгорели, да рукава «песчанки» стали черными. Значит, скоро полусожженный материал расползется на фиг, но некоторое время можно и так походить. До первого дождя или падения в грязь – подгорелая материя влаги не любит.
Я сунул «стечкин» за пояс, вышел наружу из тоннеля – и чуть не споткнулся.
Прямо за порогом, едва не касаясь его краем, раскинулся четкий, совершенно черный круг выжженной земли диаметром метров в сто. Причем земля была не просто выжженной. Она прогорела вглубь сантиметров на десять, так что следов засады, ждавшей нас снаружи, просто не было. Лишь взвесь тончайшего, невесомого пепла ворошил над черным кругом шаловливый ветерок, крутя из него маленькие смерчи, возникающие – и рассыпающиеся тут же.
Да уж, сила «кольца», пробитого пулей, оказалась даже более впечатляющей, чем я рассчитывал. Только крохотные пыльные завихрения и остались от Служителей, решивших реабилитироваться перед своими хозяевами.
Но я смотрел не на шалости ветра, играющего прахом мертвецов. Гораздо больше меня интересовала крепость, вздымавшаяся вверх в полукилометре от выхода из тоннеля. Воистину люди вряд ли смогли бы возвести такое из строительных обломков, хаотично спрессованных, скрепленных между собой неведомой силой в идеально ровные стены. Со стороны казалось, будто это безумный художник-граффити в приступе шизофрении разукрасил оборонительное сооружение, нарисовав на его стенах разорванные, перекрученные, расплющенные, словно они были пластилиновыми, изуродованные элементы арочных конструкций, мощных стальных балок, части подъемных кранов…
И кости. Осколки человеческих костей, впрессованные в стену крепости «мусорщиков». Им, видимо, было все равно, из чего строить, годился любой материал, в процессе строительства приобретающий твердость сверхпрочного бетона. Вот твари… Для них люди – просто материал. Что для обслуги, что для строительства. Может, и для еды сгодится впоследствии, будут нас разводить для пропитания, как безмозглую скотину. Ладно…
Прочем, для эмоций времени не было. Часть крепостной стены внезапно окутал голубоватый туман, из которого величественно выплыла «акула». Понятно. В данном случае туман у «мусорщиков» это что-то типа ворот в стене, а «акулы» – их летающий транспорт, в отличие от американских «галош» – устройств аналогичного предназначения – способный становиться невидимым. С этих самых «акул» твари из иного мира разбрасывают по Зонам опасные отходы своей жизнедеятельности. Артефакты по-нашему. Мусор чуждой нам высокотехнологичной цивилизации, некогда посетившей Землю и решившей, что наша планета – идеальное место для свалки. Вот только дикое коренное население этой планеты, далекое от благ истинной цивилизации, иногда мешается под ногами. И когда оно мешается, его просто устраняют без особых усилий и проблем, как мы прихлопываем надоедливого комара.
Сейчас я – мешался. Докучал, прихлопнув пару десятков Служителей, товара хоть и полезного, но не особо ценного – если надо, других набрать не проблема. Но грохнуть надоедливого аборигена следовало, для чего и выслали по его душу закрытую турбоплатформу, смахивающую на хищную рыбу, неторопливо плывущую в трех метрах над землей. Дополнительное сходство с реальной акулой придавало этому летающему транспорту странное сооружение на верхней его части, очень напоминающее знаменитый плавник – вестник смерти для одиноких пловцов…
– Из тоннеля не выходите пока, я их отвлеку, – обернувшись назад, крикнул я своим товарищам – и метнулся в сторону, ибо заметил легкую, почти незаметную тень, что потянулась ко мне от турбоплатформы. Страшное оружие «смерть-лампа», но немного медленное. Пока сформируется устойчивый луч, проходит секунда-полторы, за которые можно успеть свалить с линии прицела. Правда, потом стрелок из той «смерть-лампы» уже полноценным лучом резануть может, достать шибко хитрую цель.
Поэтому я стрелку задачу осложнил, выпустив одну за другой три пули в лобовое стекло «акулы». В котором, кстати, немедленно обозначились три отверстия с расходящимися в разные стороны звездообразными трещинами. Ай да Кречетов, гад ползучий, сегодня я, возможно, прощу тебе пять процентов твоих грехов! Понятное дело, что обычной пулей бронестекло не взять, но пистолет, прокачанный артефактами и стреляющий урановыми пулями, для иноземных технологий оказался не по зубам.
«Акула» дернулась, словно раненый хищник. Однако водитель – то ли раненый, то ли сильно удивленный – попытался справиться с управлением. И ему это почти удалось. При этом «акула» начала стремительно окутываться мерцающим силовым полем… но тут что-то пошло не так.
Турбоплатформа «мусорщиков» дернулась еще раз, неловко завалилась на бок и грохнулась на землю. Сбоку «акулы» образовался слой тумана, из которого показалось кривое щупальце, словно сведенное судорогой. Показалось – и бессильно упало обратно в салон.
Похоже, всё. Кранты и водиле, и экипажу, который наверняка находился внутри, – «мусорщики» по одному не ездят. И дело не в моей запредельной удаче – очень сомневаюсь, что я тремя пулями умудрился положить весь экипаж. Просто уран токсичен, и при контакте пули с бронестеклом наверняка образовалась мелкодисперсная пыль этого самого урана, дышать которой крайне неполезно для здоровья любого живого организма. А «мусорщикам» так вообще противопоказано, это я еще в Хармонте понял, когда они пёрли на танковый заслон.
[4]
Дохнут они от той пыли практически моментально. Интересно, сколько этих тварей в крепости? Может, одного моего магазина на всех хватит?
