Вид этого странного существа тотчас же напомнил старому дервишу призрак Черного гнома, он думал, что снова видит его перед собой, и, гонимый непреодолимым ужасом, хотел бежать.
В эту минуту к руине приближался Шейх-уль-Ислам и увидел в страхе бежавшего дервиша.
– Что случилось? Что за причина твоего страха и бегства? – спросил он.
Дервиш бросился к ногам всемогущего главы всех мусульман и коснулся лбом земли в знак глубочайшей покорности.
– О великий и мудрый шейх над всеми шейхами! – воскликнул он. – Я видел призрак Черного гнома и боялся, чтобы он не вскочил на меня, как на грека два дня тому назад!
– Призрак Черного гнома? – спросил Мансур-эфенди.
– Да, мудрый и могущественный Баба-Мансур, – отвечал дервиш и подробно рассказал ему о ночном происшествии. В его рассказе было столько сверхъестественного, чудесного, что это заинтересовало Шейх-уль-Ислама.
– Ты говоришь, что существо это умерло и было погребено? – спросил он.
– Точно так, могущественный и мудрый Баба-Мансур: существо это (оно выглядит наполовину человеком, наполовину каким-то странным существом) воскресло из мертвых!
– Грек Лаццаро поклялся нам, что Черный гном умер, и он сам видел его погребение. Создание это умерло, было похоронено и теперь, однако же, ходит между живыми!
– Если только грека не обмануло сходство, – заметил Мансур-эфенди задумчиво, – то это, о чем ты говоришь, невозможно!
– Это кажется невозможным и немыслимым, мудрейший из мудрецов, а все же это случилось. Голова моя слишком слаба, чтобы дать тебе объяснение. Я могу только сказать, что это случилось, больше ничего! – продолжал дервиш. – Грек хорошо узнал Черного гнома, который вскочил ему на спину и хотел задушить его. Он утверждал, что это был призрак умершего и похороненного создания! В особенности одна примета убедила его в этом – у Черного гнома в гробу недоставало левой руки, и у призрака также ее нет!
– Куда девалось это создание в ту ночь, когда вместе с греком очутилось среди вас?
– Оно чуть не задушило его, наконец оставило, как тень проскользнуло мимо нас и исчезло.
– А где ты снова видел его теперь?
– Здесь, между старыми деревьями, оно лежит в кустарнике и не шевелится!
– Сведи меня туда! – приказал Мансур-эфенди.
– Как, великий и мудрый шейх над шейхами, ты хочешь…
– Я хочу видеть это чудо!
– Останься, исполни мою мольбу, останься здесь! – просил дервиш.
– Не думаешь ли ты, что я боюсь? Я приказываю тебе проводить меня туда. Я хочу видеть загадочное существо!
– Я дрожу за тебя, могущественный и мудрый Баба-Мансур! – жалобно воскликнул он.
– Ты дрожишь скорее за себя, чем за меня. Я это знаю! Но не медли дольше! – приказал Мансур-эфенди.
Дервиш увидел, что отговариваться более было невозможно, а потому, дрожа от страха, – безобразное существо возбудило в нем непреодолимый ужас, – медленно пошел вперед. Шейх-уль-Ислам следовал за ним.
Между тем уже начинало смеркаться. Они скоро дошли до того места в чаще, где Сирра, полумертвая от голода и жажды, неподвижно сидела на корточках. Вид ее был так необычен, так страшен, что Шейх-уль-Ислам невольно остановился: такого существа он еще никогда не видал. Оно вполне заслуживало названия гнома. Одетая в черное платье, с лицом, покрытым до самых глаз темным покрывалом, сидела она, сжавшись в комок, – фигуру ее едва можно было принять за человеческую.
Мансур-эфенди подошел к Сирре и нагнулся к ней. Затем – к невыразимому ужасу своего проводника – он дотронулся до Сирры – она упала.
– Удивительное создание, – пробормотал Мансур. – Оно кажется мертво, но оно из плоти и крови. Возьми ее на руки и неси вслед за мной, в Башню мудрецов, – обратился он к дервишу.
Тот хотел отговориться.
– Делай, что тебе приказано! – повелительно сказал Шейх-уль-Ислам.
Дрожа всем телом от страха и ужаса, дервиш повиновался приказанию своего повелителя.
Он нагнулся к Сирре, упавшей от изнеможения, и поднял ее на руки. Она была так тяжела, что он едва мог ее поднять.
Мансур-эфенди пошел к той части развалин, где в каменной стене находились маленькие ворота, которые он и отворил.
Он пропустил вперед дервиша с его ношей и последовал за ними. Из галереи одна дверь вела в залу совета, другая в смежный покой. Тут Мансур-эфенди велел дервишу положить бесчувственную Сирру на подушку и принести воды, фруктов и хлеба.
Дервиш, обрадовавшись, что наконец освободился от опасной ноши, поспешил уйти и через несколько минут принес требуемое. Затем он оставил Шейх-уль-Ислама одного с Черным гномом. Мансур-эфенди спрыснул бесчувственную Сирру водой – и она очнулась.
Она приподнялась и удивленно озиралась по сторонам – в первую минуту она не знала, где находилась, но потом узнала Шейх-уль-Ислама.
Мансур-эфенди дал ей поесть, напиться, и Сирра охотно принялась за все.
– Тебя ли зовут Черным гномом? – спросил он ее.
Сирра кивнула головой.
– Да, мудрый эфенди, так зовут меня за мою наружность, но мое имя Сирра, – отвечала она, и ее звонкий, как серебряный колокольчик, приятный голос, которого нельзя было ожидать при ее теле, поразил Шейх-уль-Ислама.
– Говорят, что ты воскресла из мертвых? – продолжал он.
– Да, мудрый эфенди, грек Лаццаро похоронил меня, все считали меня умершей, но я не была мертвой, – сказала Сирра. – Я была жива, только не могла двигаться!
– Ты была похоронена?
– Я была зарыта в землю в ящике. Мне казалось тогда, что я должна задохнуться и действительно умереть! Что было со мной дальше, не знаю, мудрый эфенди: когда я пришла в себя, я чувствовала только боль здесь, в остатке моей руки, которая теперь совсем зажила. Я лежала в лесу, возле меня стояла вода, пища и куча останавливающих кровотечение и освежающих листьев для моей раны!
– А ты не знаешь, Черная Сирра, каким образом очутилась ты снова на земле? – спросил Мансур.
– Нет, мудрый эфенди.
– Чудо! – пробормотал Шейх-уль-Ислам, и, по-видимому, в душе его возникло намерение воспользоваться этим воскресшим из мертвых существом для своих целей. Через подобное чудо он мог достигнуть многого, чего до сих пор не мог достичь другими средствами.
– Помоги мне, защити меня, мудрый и великий эфенди, – говорила Сирра, и голос ее звучал так нежно и прекрасно, точно небесная музыка. – Я услужу тебе за это!
– Ты знаешь меня? – спросил Мансур.
– Нет, я вижу только, что ты знатный и мудрый муж, – отвечала умная Сирра.
– Знаешь ли ты, где находишься?
– Нет, мудрый эфенди, я вижу только, что нахожусь в стенах, в здании, которое может стать мне кровом.
