Мы все любили ночные парусные вахты. После суматошного дня, новостей и событий было чертовски приятно в тишине растянуться на ещё хранящей солнечное тепло чистой палубе. Разговаривали, чуть дремали, иногда удавалось побренчать на гитаре, кто-то молчал и мечтал, положив руки под голову. Огромные надёжные паруса, невидимые стволы мачт, склянки, слабый осенний ветерок и чистое звёздное небо, – понемногу замолкали и остальные.
Корабль учил нас жить. Собрав все наши привычки, закавыки характеров и выкрутасы поступков, Он показывал нам, как надо поступать правильно, как не обидеть друга и не согнуться самому. Твёрдая дисциплина, форма и режим соединили нас, заставляя быть взрослыми, оставляя нам всё мальчишеское…
Так прошло два месяца. Командиры уже не раз гоняли нас подравнивать причёски, уже отмечены были крестиками в блокнотах не одна сотня морских миль и мы уже почти перестали удивляться.
Оставалось несколько дней. Осень давила холодными ветрами, постепенно отдавая нас зиме. Строились на верхней палубе по-прежнему в бушлатах и фуражках. Про перчатки даже и не думали, драили палубу насухо, сгоняя хрустящую воду за борт резиновыми лопатками.
Однажды встали на якорь. Нас, четверых друзей, послали менять верхние старые паруса. Корабль готовился к важному походу на будущий год, и мы помогали Ему стать сильнее.
Мы уселись на рее, на огромной высоте, как воробьи на веточке, подхватив рукой ближнюю снасть, а замерзшие ладошки поочерёдно засовывая в карманы. Внизу у палубной команды ещё что-то было не готово, и мы успевали жадно смотреть по сторонам.
Яркое, совсем зимнее солнце. Голубое небо, редкие мягкие облака, тёмное ровное море вокруг и несколько небольших островков почти рядом. Холода пригубили деревья, листва пожухла, выцвела, на каждом острове было какое-то большинство одинаковых деревьев и они красили острова в свой цвет. Казалось, что небольшие разноцветные кораблики плывут рядом с нами.
– Вон тот, рыжий, правый, чур, мой! – крикнул кто-то первым из нас.
– Я беру жёлтый, с зелёной фок-мачтой, ну с ёлкой, то есть! – поспешил другой.
– Видите, та тёмная шхуна – моя!
– А мне бы попасть во-он туда…
Я запомнил Его и таким, совсем не великим с большой высоты. И нас, почти настоящих моряков, по-мальчишески честно делящих необитаемые острова, вытирая при этом свои носы красными негнущимися пальцами…
Рио замолчал.
Осталась негромкая тишина. Стучали с заботой колеса, заставляли часто-часто дрожать дверь купе.
Торговец воском бодро крякнул.
– Красиво! Но не вижу в вашем рассказе никаких совпадений! И вообще, я хочу есть! Когда же нас пригласят на ужин?!
Бэлла умоляюще посмотрела на Франса.
Профессор с укоризной развёл руками, обращаясь к толстому Боркасу.
– Ну, вы право! Так сразу… Хотя, действительно, перекусить не мешает.
А через некоторое время, когда все уже собрались перейти в ресторан, профессор Франс помедлил, тронул жёсткое плечо Рио, шедшего последним.
– И всё-таки, голубчик, я уверен, что вы не напрасно с такими подробностями нам всё так расписывали… Совпадения-то были?
Попутчики возвратились в купе почти одновременно, кроме Боркаса, который ещё в ресторане привел в готовность свою сигару и с удовольствием остался в курительной комнате.
Сели и замолчали как-то разом, ожидая. Молодой человек начал негромко и неожиданно.
– …Встретились мы с Ним через три года. Я уже оканчивал мореходные курсы и попал на штурманскую практику в отряд учебных судов. Два десятка курсантов ждали выхода в короткий рейс на смешном рыболовном кораблике. Эта практика, почти формальность, давала плавательный ценз и несколько оценок в диплом. Мы скучали на берегу в ожидании отхода, купались на взморье, гуляли по городу. Ходили на танцы, ссорились с холёными модными мальчиками из курортных пригородов, писали письма родным. Выход оформлялся медленно, наш руководитель взмок от глупых решений и нам, успевшим остаться без карманных денег, всё это надоело. Закисли, заспались, вдруг – аврал, отход! Наш сейнер вышел в мелкое море, начались занятия, несение вахт дублёрами штурманов, решение навигационных задач и прочая практика. Настырный наставник каждую ночь заставлял «хватать звёзды с неба», что было очень противно для тех, кто пропускал занятия в училище… Списывали астрономические задачи, оставляли их решение на потом, читали рассыпавшиеся по листам книги из судовой библиотеки. Привыкли.
Однажды я заметил суетливость капитана, обычно спокойного господина. Его помощник мельком разъяснил, что на выходе из залива нужно отыскать какую-то посудину и взять с неё важного человека. Погода была гнусная, весь день моросил мелкий дождь, держались духота и безветрие, оттого капитан и бесился. Мне выпало стоять ночную учебную вахту со старшим офицером, который заранее отметил на карте точку встречи.
Меня он выставил на палубу, поручив быть вперёдсмотрящим.
И вот – промокшая жёсткая одежда, липкий хилый рассвет, видимость совсем дрянь. Вдруг из лохмотьев побитого дождём тумана блеснул странный высокий огонек, ещё один…
Близко, совсем близко, как показалось тогда – на расстоянии вытянутой руки, я увидел большой, медленный и беззвучный силуэт. Острые шпили мачт, тугие нити такелажа, спокойные влажные паруса.
Корабль! Это был мой Корабль!
На ночной палубе пусто, блестит мокрый борт. Тишина. Шевельнулся у корня бушприта кто-то маленький в брезентовом балахоне. Это был вперёдсмотрящий, такой же, как я. Закончилась неровная цепочка иллюминаторов, мелькнула вдруг на белом красная капелька флага и сразу же упали на всё куски туманного занавеса. Ещё раз мелькнул одинокий огонёк… Мы расстались.
Утром никто из моих однокурсников не верил, что я видел Его, приходилось отчаянно доказывать и спорить до обидных слёз.
Больше мы Корабль не искали, не подходили. Что-то изменилось тогда в планах морского начальства.
Рио замолчал, с извинением глянул на попутчиков, кашлянул. Сумерки неслись за окнами, за перегородками купе гудели голоса.
Рыкнула дверь, с блокнотом в руке вошёл, по-прежнему недовольный своей торговой арифметикой, Боркас. Отдуваясь, он сел на диван, выключил ночной свет, притворился, что уже дремлет.
В сумраке вагонного коридора было прохладно, дальнее окно оставалось открытым, ветер тревожил лёгкие занавески.
Шёпот шевельнул темноту.
– Ведь это совсем не всё, да?
Бэлла тихо встала рядом с Рио у окна. Тот не обернулся, но начал говорить.
– Я встретил Его ещё раз.
…Опять прошло почти день в день три года.
Мне, уже штурману с дипломом, повезло. Мы шли с океанского промысла, от дальних островов, с хорошей, удачной рыбалки. Улов был богатым, команда уверенно считала будущие деньги. Дома меня ждала жена, через месяц у нас должен был родиться сын, обязательно сын!
