Следствием тактических приемов неуловимых русских, вдобавок ко все возрастающим человеческим потерям, стало плачевное физическое и, что особенно важно, моральное состояние наполеоновских войск. Налеты небольших отрядов русских «казаков» не шли на убыль, возможно, они наносили не столь уже серьезный ущерб, но оказывали на французов весьма пагубное воздействие – те постоянно пребывали в напряжении, ожидая очередных ударов. Один из офицеров описал в своем дневнике характерный эпизод: 17 августа гессенские войска выстроились на парад перед императорским штабом в Витебске, когда над лагерем пронесся встревоженный гул: кто – то завидел «казаков», захвативших, по слухам, фуражира. Весь гарнизон бросился к оружию, когда же все было кончено, оказалось, что на самом деле французов окружил совсем небольшой – в несколько десятков человек – отряд, бойцы которого носились взад – вперед. Таким образом «казаки» без труда сумели бы в течение двух недель довести до больничной койки целый гарнизон, не потеряв при этом ни единого человека.
Дэвид Дж. Чэндлер «Кампании Наполеона», 1966
Наполеон позаботился о создании обширных складов продовольствия (преимущественно риса и пшеницы) вдоль границы с Россией. Он понимал, что нереально будет тащить за собой фураж для 150 тысяч лошадей его кавалерии, поэтому решил начать кампанию не раньше июня, когда на русских равнинах поднимутся сочные травы. В последнюю минуту, узнав, что в России, по всей видимости, недостаточно мельниц для перемалывания зерна в муку, он прибавил к растущему списку необходимого материалы для строительства мельниц.
Продумав все вопросы, касающиеся материального обеспечения армии и слаженной работы тыла, вооружившись, как обычно, досконально проработанными стратегиями, Наполеон объявил министрам, что для победы, как он считает, ему будет достаточно трех недель. В прошлом такие прогнозы всегда оправдывались с поразительно высокой степенью точности.
В июне 1812 года необозримая армада наполеоновских войск пересекла границы России. Наполеон всегда готовился к непредвиденным ситуациям, но на сей раз неприятные обстоятельства возникли на его пути почти сразу: скверные дороги, палящее летнее солнце, а в другие дни – проливные дожди тормозили продвижение армии, вместо того чтобы стремительно нестись вперед, она ползла. В первые же дни почти десять тысяч лошадей пали, объевшись свежей травы.
Две русские армии в Литве отступали слишком быстро, так что французы не успевали их догнать. По пути русские поджигали поля и уничтожали все запасы продовольствия. Во французских войсках вспыхнула дизентерия, каждый день умирало до девятисот человек.
Надеясь захватить врасплох и разбить хотя бы часть неприятельских войск, Наполеон гнал армию вперед, на восток. Временами французы оказывались в соблазнительной близости от одной из двух русских армий, но измученные люди и лошади двигались недостаточно быстро, чтобы успеть взять противника в окружение или встретиться с ним в серьезном сражении, – те всякий раз ускользали, минуя западни. Июнь окончился, начался июль. Теперь стало ясно, что русским удастся объединить обе армии в Смоленске, более чем в двухстах милях к востоку от того места, где Наполеон собирался дать им сражение, и приблизительно в трехстах милях от Мое кии. Наполеону пришлось объявить привал и срочно пересмотреть свои планы.
Тысячи французских солдат уже погибли от болезней, не успев принять участия в битвах. Армия растянулась на пятьсот миль, по дороге ее то и дело атаковали летучие отряды русских казаков, сея ужас и панику. Больше нельзя было затягивать погоню, Наполеон не мог больше ждать – он поведет свою армию в Смоленск, там и произойдет решающее сражение. Смоленск был святым городом, имеющим для русских огромное эмоциональное значение. Разумеется, русские будут защищать его, постараются не допустить, чтобы он был разрушен. Ему бы только встретиться с русскими на поле боя, там он их, несомненно, победит.
Итак, французы направились к Смоленску, но, когда они добрались туда к середине августа, от 450 тысяч бравых солдат осталось лишь 250 тысяч, к тому же донельзя вымотанных постоянной жарой. В конце концов, как и предсказал Наполеон, русские тоже замедлили свое продвижение на восток. Они остановились – но лишь ненадолго; после нескольких дней боев они отступили, оставив за собой сожженный город, здесь нельзя было поживиться ни съестными припасами, ни трофеями.
Наполеон никак не мог понять логики этих загадочных русских, они казались ему самоубийцами – они готовы скорее разрушить собственную страну, чем сдаться.
Предстояло решить, двигаться ли дальше в глубь страны, на Москву. Могло показаться разумным переждать зиму в Смоленске, но это дало бы время русскому царю собрать более многочисленную армию, с которой Наполеону теперь было бы нелегко справиться, учитывая, какие потери понесли французы за лето. Французский император был уверен: Александр будет защищать Москву, сердце и душу России. Когда Москва падет, Александру ничего не останется делать, как только молить о мире. Поэтому Наполеон принял решение, и его войска продолжили движение на восток.
Теперь наконец русские остановились, чтобы принять генеральное сражение, и 7 сентября обе армии сошлись у села Бородино, менее чем в семидесяти пяти милях от Москвы. Для того чтобы прибегнуть к своим обычным маневрам с флангов, у Наполеона не хватило бы ни кавалерии, ни пехоты. Пришлось встретиться с неприятелем лицом к лицу. Русские дрались что было сил, яростнее, чем любая из армий, с которыми Наполеону приходилось сражаться до сих пор. Тем не менее после долгой битвы они вновь отступили. Путь на Москву был открыт. Но армия русских почти не понесла потерь, в то время как в великой армии Наполеона из строя выбыло множество солдат и генералов
[4]
.
Семь дней спустя армия Наполеона (численность ее теперь сократилась до ста тысяч) беспрепятственно вошла в Москву, которую никло не оборонял. Радость императора была безмерна. Он ожидал, что русские капитулируют, – настало время изменить облик мира. В былые годы, когда он победно входил в Вену и Берлин, его встречали там как героя, высокие сановники спешили вручить ключи от городов. Но Москва была пуста: ни жителей, ни пропитания. Почти сразу же в городе начались пожары – вскоре они слились в один вселенский пожар, который бушевал в течение пяти дней. В городе не оказалось ни одного водяного насоса – от такого тщательно продуманного вредительства Москва казалась еще более негостеприимной.
Наполеон писал русскому императору, предлагая выгодные для России условия мира. Поначалу, казалось, переговоры возможны, но шли недели, и в конце концов стало ясно: русские намеренно тянут, чтобы успеть подготовить армию к дальнейшим военным действиям. А тем временем надвигалась зима.
Наполеон не мог больше медлить, оставаясь в Москве: существовала опасность оказаться в окружении. Поэтому 19 октября он с остатками армии покинул столицу России. Цель его была как можно скорее достичь Смоленска. Однако летучие партизанские отряды, ставшие теперь более многочисленными, атаковали наполеоновскую армию, каждый день унося все новые жизни. Французы были в постоянном напряжении и страхе, дошло до того, что они боялись спать по ночам. Тысячи умирали от усталости и голода. Наполеону пришлось миновать ужасное Бородинское поле, все еще усыпанное трупами французов, полуразложившимися, объеденными волками. Пошел снег – начиналась русская зима. Лошади гибли от холода, разутым и полуодетым солдатам приходилось тащиться пешком по снегу. До Смоленска добрались только сорок тысяч человек.