Маслоу был слишком глубоким мыслителем, чтобы принять новые для себя представления об определяющей роли исключительно чувств и опыта в отношении человеческих возможностей. Спустя два года после основания Эсаленовского института он провел там свой первый семинар. Институт завоевал репутацию передового центра, предназначенного для проведения встреч со свободным и откровенным обменом мнениями, а также других форм напряженной и эмоционально насыщенной совместной работы. Маслоу проводил свое свободное время совершенно иначе, в основном предаваясь чисто интеллектуальным занятиям. Некоторые сотрудники Эсаленовского института, интересовавшиеся его идеями, принимали участие в проводимых им беседах и дискуссиях.
В ходе первой вечерней дискуссии, проводимой Маслоу, Фрицу Перлзу, основоположнику гештальт — терапии и enfant terrible Эсаленовского института, стало скучно от недостатка эмоционального напряжения. Медленно приближаясь к привлекательной женщине в противоположном от него углу аудитории, он начал монотонно повторять: «Ты — моя мать; я хочу к своей матери; ты моя мать». Вечернее заседание было сорвано. Расстроенный и оскорбленный, Маслоу покинул аудиторию. Характерно, что эту ночь он провел, закрывшись в своем домике и размышляя о некоторых отличиях его собственного подхода от той направленности в первую очередь на опыт, которая превалировала в Эсаленовском институте. В ту же ночь он набросал план знаменитой статьи о противопоставлении сдержанности Аполлона и импульсивности Диониса.
Несмотря на неоднозначность и революционность работы Маслоу, в 1967 г. он был избран президентом Американской психологической ассоциации. Коллеги Маслоу признали его влияние, несмотря на то что его теоретическое и методологическое новаторство вызывало их возражения.
В 1968 г. Маслоу получил грант, который позволил ему посвятить последние годы писательскому труду. Он оставил университет Брандейса и перебрался в Калифорнию, где скончался в 1970 г. от сердечного приступа.
Ниже приводится выдержка из его последней записи в дневнике, сделанной 7 мая 1970 г.
Кто — то спросил меня… Как робкий юноша превратился в «бесстрашного» (на вид) лидера и оратора? Как случилось, что я стремился к откровенности, придерживался непопулярных взглядов, в то время как большинство вело себя иначе? Моим первым порывом было ответить: «Интеллектуальное развитие — всего лишь реалистический взгляд на вещи», но я удержался от такого ответа, потому что в отрыве от остального он был бы неправильным. «Добрая воля, сострадание и интеллектуальное развитие» — ответил я в конце концов. Кажется, я добавил еще, что многому научился у моих самоактуализирующихся испытуемых, и у их образа жизни, и у их мстамотива — ции, которые теперь стали и моими. Поэтому я бурно реагирую на несправедливость, на подлость, на ложь, на искажение истины, на ненависть и жестокость, на упрощенческие ответы… Поэтому чувствую себя не заслуживающим уважения и испытываю чувство вины и стыда за свое малодушие, когда я недостаточно прям и откровенен. Поэтому, в определенном смысле, мне приходится быть таким.
То, что нужно молодежи и мыслящим людям — как и всем остальным — это моральная цель, научная система ценностей, и образ жизни, и гуманистическая политика, наряду с теорией, фактами и т. д., изложенными четко и разумно… А значит, я вновь говорю себе: за работу! (Lowry, 1979, том II, р. 1309).
Литература
Hall М. Н. (1968). A conversation with Abraham Н. Maslow. Psychology Today, 35–37, 54–57.
International Study Project. (1972). Abraham H. Maslow: A memorial volume. Monterey, CA: Brooks/Cole.
Leonard G. (1983, December). Abraham Maslow and the new self. Esquire, 326–336.
Lowry R. (1973). A. H. Maslow: An intellectualpoitrait. Monterey, CA: Brooks/Cole.
Lowry R. (Ed.). (1979). Thejournals of Abraham Maslow (2 vols.). Monterey, CA: Brooks/ Cole.
Maslow A. (1968). Toward a Psychology of Being (2nd ed.). New York: Van Nostrand.
Maslow A. (1971). The farther reaches of human nature. New York: Viking Press.
Wilson C. (1972). New pathways in psychology: Maslow and the post — Freudian revolution. New York: Mentor.
ЧАСТЬ I ТЕОРИЯ МОТИВАЦИИ
ГЛАВА 1. Введение в теорию мотивации
В этой главе представлены 17 положений, касающихся мотивации, которые должна включать любая разумная теория мотивации. Истинность некоторых из этих положений настолько очевидна, что они могут показаться банальными. По моему мнению, необходимо вновь обратить на них внимание. Другие положения могут показаться менее приемлемыми и более спорными.
Холистический подход
Наше первое положение гласит, что личность представляет собой интегрированное, организованное целое. Осознание этого подтвержденного опытом и теорией факта необходимо для того, чтобы было возможно разумное проведение экспериментов и создание разумной теории мотивации. Это положение несет в себе множество отдельных аспектов. Так, оно предполагает, что мотивирована скорее личность в целом, нежели отдельная ее часть. В подобающей теории нет такой данности, как потребность желудка или рта или потребность гениталий. Все это лишь потребности личности. В пище нуждается Джон Смит, а не желудок Джона Смита. Более того, удовлетворение ощущает также личность в целом, а не просто отдельная ее часть. Пища утоляет голод Джона Смита, а не голод его желудка.
Обращение с голодом как с функцией исключительно желудочно — кишечно — го тракта заставило экспериментаторов упустить из виду тот факт, что, когда индивид голоден, изменяются не только отправления желудочно — кишечного тракта, но и многие другие имеющиеся функции, возможно, даже большая их часть. Меняется восприятие (вкус пищи воспринимается более остро, чем в иное время). Меняются воспоминания (повышается вероятность воспоминаний о хорошей еде по сравнению с другими моментами). Изменяется ход его мыслей — человек склонен думать скорее о том, как раздобыть пищу, чем решать алгебраические задачи. Этот список можно продолжить в связи практически с любой способностью, возможностью или функцией, причем как физиологической, так и психической. Иными словами, когда человек голоден, он испытывает голод всем своим существом и отличается от той личности, которой является в другие моменты времени.
Парадигма мотивационных состояний
Выбор голода в качестве парадигмы для всех прочих мотивационных состояний является необоснованным и неразумным как с теоретической, так и с практической точки зрения. При более внимательном рассмотрении этого вопроса станет понятно, что потребность утолить голод представляет собой особый случай мотивации, по сравнению со случаями общего характера. Он является более обособленным (мы используем это слово в том значении, которое вкладывают в нее приверженцы гештальтпсихологии и последователи Гольдштейна), чем другие виды мотивации; более сложным, чем иные виды мотивации; наконец, он отличается от других видов мотивации еще и тем, что известна его соматическая основа, что необычно для мотивационного состояния. Каковы же более простые виды мотивации? Мы легко обнаружим их, проанализировав события рядового дня. Желания, которые мелькают в нашем сознании, чаще всего связаны с одеждой, автомобилями, дружелюбием, компанией, похвалой, престижем и тому подобным. Как правило, желания такого рода называют вторичными или культурными влечениями и рассматривают их как желания иного порядка по сравнению с действительно «достойными» или основными влечениями, а именно физиологическими потребностями. В действительности они для нас куда важнее и куда более обычны. Поэтому в качестве образца вместо потребности утолить голод хорошо бы взять одно из этих влечений.
