Канури недоверчиво хмыкнул.
– Я бы и сам на твоем месте не поверил, – развел руками Валтор. – Но это так. Честно говоря, я понятия не имел о минном заграждении, когда ехал в Усопье…
– Куда? – перебил его Канури.
– Место, где вы живете, в Кластерах называют Усопшими землями. Или – Усопьем. Есть еще и другие названия, тоже не очень веселые, – Валтор махнул рукой. – Не в этом суть. Главное, что мне каким-то образом удалось проскочить кордон. Я налетел на гравитационную мину, квад подбросило вверх и швырнуло внутрь периметра. Скорее всего, мне просто чертовски повезло.
– Удар пришелся по днищу машины?
– Да.
– И оно не пострадало?
– Видишь ли, уважаемый, мой квад – это, можно сказать, моя крепость. От того, насколько он надежен и быстр, нередко зависит моя жизнь. Я сам доводил его до ума. И забочусь о нем, как о добром друге.
После таких слов сразу несколько шинандзаки одобрительно кивнули. Именно на такой эффект и рассчитывал Валтор.
– Для большей устойчивости, – продолжил рамон, – я приварил к днищу машины стальную раму. Конечно, это несколько снизило скорость. Но зато я, например, смог протаранить «Кабу-Кабу»! – С разных сторон послышались смешки. Валтор поискал глазами Гинжу, но того уже и след простыл. – Я думаю, что эта станина как раз и защитила днище квада от удара гравитационной мины. Если бы не она, квад разломился бы пополам.
Канури наклонил голову, с интересом посмотрел на бампер квада и почесал бороду.
– Ну, что ж, давай посмотрим, что там у тебя, – Канури жестом велел шинандзаки расступиться. – Давай, загоняй машину на яму возле третьей мастерской.
Валтор махнул рукой сидевшему за рулем Ионе.
Машина сдвинулась с места и медленно, раздвигая толпу, покатила в указанном направлении. Валтор, Федор и Канури также не спеша двинулись следом.
– А лобовое стекло где рассадил? – поинтересовался у Валтора Канури.
– Это уже не моя заслуга. – Усмехнувшись, рамон коснулся пальцами полей акубры. – Это работа Калхуна, обрушившего на нас град размером с куриное яйцо.
Канури усмехнулся, но все же посмотрел на Федора, как будто хотел получить от него подтверждение.
– Так оно и было, – кивнул абориген. – Размером с яйцо.
– Ну, Калхун, дает! – радостно воскликнул скакавший неподалеку чернявый коротышка Лабун.
– Лобовое стекло тебе поменяем, – коротко кивнул Канури. – И раму под днищем, если понадобится, подправим. – Шинандзаки наклонил голову и похлопал себя ладонью по шее. Как будто проверял ее прочность. – Ну, как там у вас жизнь-то, за кордоном?
– Да вроде нормально, – пожал плечами Валтор.
А что еще он мог сказать? На ходу, в трех-четырех словах о жизни в Треугольнике Кластеров не расскажешь. Да, честно говоря, он не особенно-то и хотел обсуждать сейчас эту тему. Потому что прекрасно понимал, что в конечном итоге все сведется к выяснению, где все же лучше, в Кластере или в Усопье? А ему, признаться, было абсолютно все равно. Валтор никогда не лез в дела, которые его не касались. И уж тем более в такие, в которых он ничего не смыслил. Нравилось ли ему жить в Кластере? Да ему просто не с чем было сравнивать! Определенно, жизнь в Кластере была лучше, чем жизнь реднека. Недаром ведь каждый реднек мечтал когда-нибудь перебраться в Кластер. И, уж точно, Валтор не завидовал встречникам, всю свою жизнь проводившим в пути, тянущемуся из ниоткуда в никуда. Но в то же самое время он, наверное, никогда не смог бы расстаться с жизнью рамона. Даже если бы в обмен ему предложили отличную работу в Кластере и жилье не хуже, чем у Дунгаева. Он не смог бы сидеть безвылазно в четырех стенах. Ему нужен был простор и воздух, не пропущенный через многоступенчатую систему фильтров. А еще – странное, дергающее за нервы ощущение, какое можно испытать, лишь оказавшись на самом краю бездонной пропасти. Упасть в которую все равно, что не упасть.
– А к нам по какому случаю?
– Дорогу хотел срезать.
Канури хмыкнул и ничего не сказал.
Вероятно, Кластеры были для него чем-то таким же далеким и почти нереальным, как и Усопье для Валтора до того, как он сюда попал.
– И что, все разделились? – задал новый вопрос Канури.
– В каком смысле? – не понял Валтор.
– Ну, в свое время ведь вся эта ерундень с Исходом началась из-за того, что каждый захотел жить по-своему. Ну и все решили разбежаться в разные стороны. По Кластерам то бишь. Верно?
– Ну, в общем, да, – не очень уверенно кивнул Валтор.
Неуверенность его была связана, главным образом, с тем, что он не понимал, куда клонит шинандзаки. Ведь не просто так завел он этот разговор.
– Ну, и что теперь-то?
– Прости, мне непонятен твой вопрос, – покачал головой Валтор.
– Ну, то есть, был смысл разбегаться?
Валтор задумался.
Сам он никогда не задавался таким вопросом. Какой смысл, если все уже произошло? И то, что должно было случиться, – случилось? Сепаратизм был для него реальностью, неотъемлемой частью жизни. Так о чем тут было говорить? Нравилось ему это или нет – никто не станет подстраиваться под его желания.
– Я не знаю, – честно признался Валтор.
Канури удовлетворенно кивнул. Как будто услышал именно то, что хотел.
– Как называется ваш Кластер?
– Кластер Верда.
– Ну, а в чем смысл вашего сепаратизма?
– Что?..
– Ну, это же совсем простой вопрос. Чем ваши жизненные принципы отличаются от тех, что провозглашены в других Кластерах?
– Да вроде бы ничем особенно, – не очень уверенно ответил Валтор.
– Тогда какой смысл был разделяться?
– Чтобы не конфликтовать.
– Из-за чего?
– Из-за разницы взглядов, мировоззрений… – начал Валтор.
– И прочей хренотени, – закончил Канури. – В чем принципиальное отличие людей, живущих в твоем Кластере, от тех, кто живет в другом?
Валтор смущенно улыбнулся и потянул шляпу на глаза.
– Ты слишком глубоко копаешь.
– Да какое там! – протестующе взмахнул рукой Канури. – Тут и копать нечего! Я всегда был уверен, что так оно и есть!
– Что есть? – не понял Валтор.
– Сепаратизм – это не жизненная потребность людей, как пытались вбить в головы нашим предкам. Сепаратизм – это очередной выверт политиканов, строивших свою политику на принципе «разделяй и властвуй». Чем больше линий расколов между людьми – тем беспомощнее общество и тем проще им управлять. Провозглашая принципы сепаратизма, политиканы рассчитывали сломать хребет гражданскому обществу. Но, черт возьми, на этот раз они перестарались. Общество, действительно, распалось. И им нечем стало управлять. Уверен, что после того, что произошло, каждая их попытка закрепиться на новом уровне вела только к еще большей раздробленности. Эти уроды стали абсолютно никому не нужны. Но и общества, как такового, тоже не стало.
