Лицо Канури сразу вдруг сделалось не просто серьезным, а настороженным. Он как будто вновь вспомнил о том, что Валтор для них чужой.
– Зачем тебе это?
– Федор с Александром сказали, что с помощью этих самых пузырей мы сможем нагнать упущенное время. Нам ведь послезавтра уже рано утром следует быть на месте.
Канури цокнул языком и как-то очень уж невесело покачал головой.
– Ну, если вы считаете, что другого выхода нет, можно, конечно…
Не закончив фразу, он приложил ладонь козырьком ко лбу и посмотрел на солнце, давно уже перевалившее за полдень.
Валтор терпеливо ждал. Если шинандзаки не хотел отвечать на его вопрос, так и повторять его не имело смысла. А вот подождать можно. Может быть, ему просто нужно было с мыслями собраться?
Канури опустил руку и ударил ладонью о бедро, как будто хотел отряхнуть.
– В общем, о пузырях этих тебе лучше кто другой расскажет. Мне о них мало что известно. Знаю, что бывали случаи, когда они спасали людей. Некоторых буквально с того света вытаскивали. А случалось, что и наоборот… – Канури пошевелил пальцами. Как будто пытался поймать невидимую паутину, плавающую в воздухе. – Одним словом, без крайней на то нужды я бы сам этими пузырями пользоваться не стал и никому знакомому не посоветовал бы. Это вариант на самый крайняк. Как последняя пуля в пистолете. Либо в противника, либо себе в башку – сам выбирай.
Глава 26
Обратный путь вышел чистый да гладкий. Даже Гнидра их не потревожила. Хотя именно ее Валтор опасался более всего. Канури на прощание сказал, что Гнидра хотя и опасное существо, но очень уж пугливое. Для того чтобы она отвязалась, нужно ее как следует напугать. Вот только, как это сделать, шинандзаки не объяснил. Сказал только: «Действуй по ситуации». А как понять эту самую ситуацию, когда имеешь дело с невидимым зверем?
Ну, ладно, по счастью, Гнидру им пугать не пришлось.
Зато Валтор смог как следует расспросить Федора о загадочных пузырях земли. Которые должны были стать их следующим местом назначения.
– Пузыри земли – это образное, поэтическое название явления, в основе которого нарушение или изменение причинно-следственных связей. Прежде, до Исхода, в Наукограде был большой исследовательский центр, занимавшийся изучением того, как хаотические процессы, протекающие на уровне элементарных частиц, могут оказывать влияние на нашу обычную жизнь. Я сам в этом не очень-то хорошо разбираюсь, поскольку это не моя специальность, но суть теории Лукорина – Барклая, которая как раз и легла в основу принципа пузырей земли, заключается в том, что наш мир подвержен постоянным хаотическим изменениям. Однако они остаются незамеченными, поскольку после того, как очередное вмешательство хаоса в систему мироздания внесло свои изменения, мы уже начинаем воспринимать их как должное, как нечто само собой разумеющееся. Изменения на микроуровнях происходят значительно чаще и активнее, и именно с этим как раз и связано то, что ученым никак не удается создать единую теорию, объединяющую все известные типы взаимодействия. Воздействие на макроуровне, как правило, не столь существенно, но и оно приводит к всевозможным странностям, неоднозначностям и неопределенностям. Это и проблемы с датировками известных исторических событий, сложности с установлением точных биографических данных многих известных исторических личностей, которые по этой самой причине зачастую считаются легендарными. Таких, например, как Иисус Христос или Артур Пендрагон…
Они покинули территорию обитания таинственной невидимой Гнидры. Квад съехал в ложбину и покатил вдоль русла текущего по дну оврага ручья. Мотор под капотом не рычал, а мурлыкал, как сытый, довольный жизнью котенок. А машина слушалась даже самого нежного касания рулевого колеса. Следовало отдать шинандзаки должное, поработали они на славу. Валтор и сам уделял немало времени своей машине. Но никогда еще она не была столь же послушной, как сейчас.
– Так Иисус жил на самом деле или нет? – спросил Иона.
– В том-то и фокус, что теория пузырей не позволяет дать однозначный ответ ни на один из неопределенных вопросов, – ответил Федор. – С точки зрения нашего нынешнего восприятия истории, он и жил и не жил одновременно. А если жил, то был распят и в то же время не был. И так абсолютно во всем. Кипение вакуума, при котором происходит постоянное рождение и мгновенное уничтожение виртуальных частиц, оказывает влияние на макроуровень, создавая тем самым абсолютную неопределенность. Однако накапливание этой неопределенности, как правило, происходит постепенно, поэтому большинство макронеопределенностей отделяют от нас значительные временные отрезки. Как, например, гибель динозавров, у которой одновременно есть несколько причин.
– Здорово, – усмехнулся Валтор. – Выходит, все, что было, одновременно и не было?
– Примерно так, – не очень уверенно кивнул Федор.
– Ну, а чем нам-то это может помочь? Мы ведь пока что находимся в настоящем, а не в прошлом.
– В мире все очень относительно, – сказал Федор и указал рукой на склон оврага. – Здесь нам нужно выехать наверх.
– Я не понял насчет относительности, – переспросил Валтор.
– Точка времени, в котором мы находимся сейчас, для нас является настоящим. Но для тех, кто жил до нас, она – будущее. Да и для нас самих вчера или пару часов назад она была будущим.
– Вчера сегодняшнего дня не было.
– Да, но сейчас-то он есть.
Валтор задумался. В том, что пытался доказать Федор, была какая-то натяжка. Он это чувствовал. Вот только не мог пока ухватить тот конец, за который следовало потянуть, чтобы распустить узелок.
– То есть мы живем одновременно в настоящем и будущем, – повторил он, чтобы как следует прочувствовать эту мысль.
– А еще – в прошлом, – добавил Иона.
– Это-то с какого перепугу?
– Завтра для нас этот день станет прошлым.
Валтор снова задумался. Честно признаться, прежде он никогда не воспринимал время как некую абстрактную бесконечность, уходящую двумя противоположными концами в прошлое и будущее. Для него время было точкой, в которой он находился сейчас. Прошлого уже не было, а будущее еще не наступило. Но, в принципе, новая постановка дела ничуть его не коробила и вроде бы не вызывала никаких внутренних противоречий со здравым смыслом.
– Ну, хорошо, допустим, мы сейчас находимся одновременно в настоящем, прошлом и будущем.
– Все зависит от точки зрения, – уточнил Иона.
– Ладно, пусть себе зависит, – не стал спорить Валтор. – Нам-то какой от этого прок?
– Игорь Лукорин, внук Оскара Лукорина, создателя теории Лукорина – Барклая, продолжил работу деда. Его идея сводилась к тому, чтобы создать установку, которая позволила бы контролировать кипение вакуума. Это, в свою очередь, дало бы возможность создавать крупные узлы неопределенности, для появления которых, как правило, требуются сотни, а то и тысячи лет.
