Чтобы не отвечать на вопросы, которые задала бы полиция, увидев в машине вьетнамского пассажира, и избежать осложнений, он велел Нхан скрючиться на полу.
Он прикрыл ее, вытянув заднее сиденье и положив сверху портплед. Будучи напуганным и не думая о последствиях, он вынул из портпледа пистолет и сунул его под бедро.
К тому времени машина едва двигалась. Мощные огни освещали полицейского с направленной на автомобиль винтовкой.
Когда машина остановилась, светящиеся стрелки дешевых часов, за движением которых следил один из притаившихся в засаде крестьян, показывали точно пятнадцать минут первого.
Двое других полицейских вышли из помещения, один встал впереди машины, другой – сзади. Оба навели винтовки на Джеффа, который ощущал, как по его лицу струился пот, и слышал тяжелые-тяжелые удары собственного сердца.
В то время как полицейский с фонарем подходил к Джеффу, один из крестьян вынул из гранаты, которую он держал, предохранитель и метнул ее в открытое окно помещения.
Ему велели произвести нападение точно в двенадцать пятнадцать, и теперь никто бы не смог обвинить его в нарушении приказа.
Граната упала на стол, за которым недавно развлекались трое полицейских, и взорвалась. Из окна вырвалось слепящее пламя, раздался оглушительный грохот, разбудивший крестьян, спавших в тростниковых хижинах по соседству.
Осколок гранаты задел шею полицейского с фонарем и перерезал вену. Взрывная волна ударила другого полицейского о стену. Ветровое стекло «Крайслера» было разбито. Джеффа слегка контузило.
Полицейский, находившийся позади машины, бросился ничком на дорогу и пополз под машину.
Крестьянин, заметивший это, швырнул гранату вдоль дороги в лицо полицейского. Голову оторвало от тела, осколки в клочья разорвали задние колеса.
Третья граната была брошена в здание, она убила последнего полицейского, метнувшегося туда, чтобы укрыться за обломками.
Пролетевший камень ударил Джеффа по голове, из раны на лбу сочилась кровь. Оглушенный и ослабевший, Джефф был настолько ошеломлен, что не мог сообразить, что же произошло.
Трое крестьян осторожно выбрались из укрытия и наблюдали залитую лунным светом картину со смешанным чувством удовлетворения и страха. Они были довольны, что гранаты так хорошо сделали свое дело, но им казалось, что шофер американской машины тоже пострадал и им будет плохо, когда маленький смуглый человек узнает об этом.
Приказав своим товарищам оставаться на месте, крестьянин, у которого были часы и который являлся руководителем отряда, осторожно двинулся вперед.
Джефф увидел темную приближавшуюся к нему фигуру. Он вытащил спрятанный под ногой пистолет и, когда крестьянин приблизился к нему на расстояние в шесть футов, вскинул оружие и выстрелил.
Пуля размозжила лицо, крестьянин, как подстреленный кролик, рухнул на спину.
Джефф не знал, были ли там еще партизаны. Он пригнулся в машине, стараясь через окно разглядеть, что происходило в темноте.
Один крестьянин вытащил из гранаты предохранитель и уже был готов швырнуть ее в машину, когда приятель схватил его за руку.
К их общему несчастью, он не мыслил себе иного выполнения приказа. Им велели убить только полицейских и не причинять вреда кому бы то ни было еще. Его инстинктивным движением было помешать товарищу бросить гранату. От резкого движения граната вырвалась из рук и упала в канаву. Раздался взрыв, осколки изрешетили обоих крестьян.
Осколки гранаты просвистели над машиной, заставив Джеффа съежиться. Рядом с ним послышался слабый стон. Джефф выругался, повернулся с пистолетом в ту сторону и только тут вспомнил, что там находилась Нхан. Наверное, стонала она.
– Заткнись, – рявкнул Джефф. – Они могут быть еще здесь.
Прошло пять томительных минут, в течение которых он не услышал ни единого звука. Он осторожно отворил дверь машины, выскользнул на землю. Несколько мгновений он прислушивался, затем, убедившись, что опасность миновала, поднялся и огляделся по сторонам.
Он поднял все еще светившийся фонарь, который лежал рядом с трупом полицейского, и осторожно двинулся вперед. Джефф спустился с дороги и наткнулся на тела двух крестьян. Убедившись, что они убиты, он вернулся обратно.
– Все в порядке, – слабо проговорил он. – Ты можешь выйти. – Он отворил дверь и помог Нхан выбраться на дорогу. Всей тяжестью тела она повисла на нем, дрожа от страха.
– Ну-ну, – нетерпеливо говорил он. – Все в порядке. Возьми себя в руки. Нам надо убираться отсюда.
Ноги не держали ее. Когда он перестал ее поддерживать, она грузно опустилась на землю.
Оставив ее, Джефф подошел к «Крайслеру» и осмотрел повреждения. Когда он увидел, в каком состоянии находились задние колеса, он понял, что машина полностью выведена из строя, и выругался.
До Фудаумота было семнадцать километров, и никакого транспорта. Хотя кровотечение прекратилось, голова раскалывалась от боли. При мысли, что предстояло пройти пешком это расстояние, он почувствовал еще большую слабость.
Уходить надо было немедленно. В любой момент могли появиться люди. Грохот рвущихся гранат далеко разнесся в тишине ночи.
Он подошел к сидящей на дороге Нхан. Она обхватила руками голову, жалобно скулила. Он опустился с ней рядом на корточки.
– Машина поломана, – сказал он. – Надо идти пешком. Вставай, Нхан. Возьми себя в руки. Нужно уходить. Каждую минуту сюда кто-нибудь может прийти.
Он взял ее за руки и поднял. Она прижалась к нему, нервная дрожь пронизывала ее тело.
– За три часа мы сможем дойти до твоего дедушки, – продолжал он.
– Там должны быть велосипеды, – сказала она прерывающимся голосом.
Он с изумлением посмотрел на нее, удивляясь, почему он сам не подумал об этом.
– Ты думаешь? Сейчас посмотрю.
Он побежал к разрушенному зданию. За ним в высокой траве он отыскал три велосипеда. Два из них он выкатил на дорогу.
– Ты здорово придумала. Эта счастливая мысль избавит нас от проклятой прогулки пешком. Ты сможешь ехать или мне посадить тебя к себе?
Неуверенной походкой она подошла к нему и взяла один велосипед.
– Я чувствую себя достаточно хорошо, – сказала она.
Волна нежности охватила его.
«Черт побери, – подумал он. – Сколько в ней мужества! Мне здорово повезло, что она со мной».
– Ну что ж, поехали, – сказал Джефф, вынул из машины портплед и сел на велосипед.
Он посмотрел, как она сядет на велосипед, опасаясь, как бы она не упала. Действительно, вначале она виляла из стороны в сторону, но, проехав первые шесть или семь ярдов, сумела выровнять велосипед и держалась довольно уверенно.
Они направились в сторону Фудаумота.
